Человек на поводке - [8]

В улыбке видавшего виды адвоката сквозило восхищение. Он покачал головой:

— Однако я рад, что вас не так просто расстроить.

— Ну, в этом нет ничего героического, — запротестовал Ромстед. — Я совсем недолго обладал этим богатством, так что даже не успел к нему привязаться.

— Остается только надеяться на то, что деньги все же отыщут.

— А не мог отец поместить их на счет в другой банк? Или положить в личный банковский сейф?

— Нет. Мы полностью исключили эту возможность — конечно, не без помощи полиции. Проверили каждое отделение банков в Калифорнии и Неваде и даже разослали описание его внешности — на тот случай, если он по каким-то причинам воспользовался другим именем. Но не обнаружили ни малейшей ниточки.

— Да, звучит не слишком обнадеживающе, — заметил Ромстед.

— Есть еще одна проблема. С официальным утверждением завещания и оценкой имущества. Дело застопорилось, потому что нам не известно, сколько стоит это имущество.

— Я, кажется, понимаю, о чем вы. Это из-за федеральных налогов?

— Совершенно верно. Тут не все концы сходятся. А парни из налогового департамента не принимают к рассмотрению суммы плюс-минус четверть миллиона долларов. С их точки зрения, последним владельцем этих денег был ваш отец. Если он на них что-то купил, то это должно быть оценено, и объявленная стоимость добавлена к стоимости имущества, подлежащего налогообложению. А если деньги у него украли после того, как он вынес их из банка, то это может кардинально изменить всю картину, но сначала нам придется доказать, что они были украдены, и ответить на вопросы: кем, где и когда? Если удастся все это сделать, то, возможно, мы вернем деньги.

Практически все состояние вашего отца вложено в ценные бумаги. Из недвижимости он владел только ранчо в Колвиле: это десять акров земли, дом с обстановкой и другие постройки. Общая оценочная стоимость около семидесяти пяти тысяч долларов. Вы наследуете все это хозяйство плюс автомобиль плюс то, что останется после уплаты налогов и причитающихся долей Обществу оперного искусства Сан-Франциско, симфоническому оркестру и трем женщинам в Европе и на Дальнем Востоке — как я полагаю, его давним возлюбленным. Даже если пропавшие деньги вернуть не удастся, они все равно будут обложены налогом, так что вы можете рассчитывать тысяч на восемьдесят. Таким образом, при нынешнем положении дел всего вы получите по завещанию чуть больше ста пятидесяти тысяч долларов вместо четырехсот тысяч, как это могло быть.

Ромстед кивнул:

— В любом случае это гораздо лучше, чем кукиш с маслом. Я вообще ни на что не рассчитывал. — Потом в его голове возник новый вопрос:

— А как он ухитрился получить такую кучу наличных сразу? Ведь не держал же он столько на счету?

— Конечно нет. Он попросил своего брокера продать ценные бумаги на эту сумму и перевести выручку в банк.

— Он с ним разговаривал лично или по телефону?

— По телефону.

— Когда?

— По-моему, шестого июля. Подождите минутку. — Боллинг нажал на рычажок и сказал в интерком:

— Рита, будьте добры, принесите мне дело капитана Ромстеда.

Седовласая женщина, скорее похожая на почтенную мать семейства, чем на секретаршу, вошла в кабинет с папкой в руках. Даже не взглянув на посетителя, она с достоинством удалилась, притворив за собой дверь. Боллинг зашелестел бумагами, продолжая рассказ:

— Его финансовые дела вела небольшая брокерская фирма «Винегаард и Стивенc». Ваш отец позвонил своему поверенному Винегаарду в четверг шестого июля, в семь утра по местному времени, как раз к открытию нью-йоркской фондовой биржи. Он зачитал список ценных бумаг, которые следовало продать, и попросил поместить выручку на его счет в Первом Национальном банке Северной Калифорнии, который находится на Монтгомери-стрит. Он распорядился не затягивать с продажей, деньги ему были нужны не позднее следующей среды, к двенадцатому июля. И разумеется, прежде чем снять деньги со счета, их необходимо было очистить от пошлин.

— А когда он предупредил банк?

— В понедельник, десятого, он позвонил и переговорил с Оуэном Рихтером, одним из администраторов, с которым был знаком лично. Сообщил о предстоящем депозите, попросил как можно скорее провести все формальности и предупредил, что намерен получить наличными.

— Он не просил Рихтера позвонить ему, когда деньги поступят в банк?

— Нет. Сказал, что перезвонит сам. Что и сделал во вторник утром. Все уже было готово, поэтому он просто пришел и забрал деньги.

— В банк он приходил один?

— Да. Я специально справлялся об этом у Рихтера. Тот сказал, что капитана Ромстеда никто не сопровождал. Ваш отец был трезв, спокоен и абсолютно здоров. Правда, когда Рихтер попытался отговорить его брать деньги наличными, он слегка вышел из себя, но пререкаться не стал, сказал только, что деньги нужны ему для сделки. Все это очень на него похоже. Он крайне редко давал себе труд что-либо объяснять и терпеть не мог, когда лезли с непрошеными советами. Ромстед согласно кивнул:

— Винегаарду отец тоже ничего не объяснил?

— Нет, конечно. — Боллинг слегка улыбнулся. — Сомневаюсь, что тот ожидал чего-то другого: он ведь давно вел дела вашего отца. Единственное, с чем Винегаард никак не мог согласиться, так это с тем, как он отобрал акции на продажу.