Человек-машина - [21]

— Лола… — прокаркал я.

— Чарли?

— Простите, мэм, вам туда нельзя.

— Всего на минуту.

— Нет, мэм.

— Я хочу ее видеть, — воззвал я к нему. — Пропустите ее.

— Простите, мэм, — твердил охранник, как будто меня не было. — Извините.

На пятый день сняли трубки. В том числе и приемники. Я не понимал, чем занимается Кейти, пока не стало поздно. Я смятенно взирал на пластиковые пакеты.

— А нельзя их оставить?

— Нет. Может развиться инфекция.

Позади нее тенью высился Карл. Я не хотел обсуждать все это при нем, но мне и вправду нравились катетеры.

— А нет ли таких же для постоянного ношения? Как у вас живут паралитики?

— Вы не паралитик. — Кейти бросила трубки в мешок с надписью «Опасные биологические отходы». — Можете сходить в туалет, как все остальные.

Я ничего не сказал. Так оно и было. Мог и сходить. Но с какой стати? Мы обладали передовой технологией утилизации отходов, однако не пользовались ею лишь потому, что предпочитали испражняться в сосуд с водой и вытирать остатки древесной трухой. Но я понимал, что такой довод не подействует на Кейти. Прежде чем она унесла приемники, я внимательно рассмотрел их, чтобы запомнить устройство.

Я начал тренироваться. Лежа на спине, я поочередно поднимал культи вверх, а затем переворачивался на живот и повторял процедуру. По три серии из десяти репов. Репы означали повторы.[8] Я нахватался терминов. Помимо этого, я отжимался. Звучит, но в моем случае все было прозаичнее, так как я опирался на бедра. В школе мы называли это отжимашками для девчонок. Было приятно чувствовать, что тело мне подчиняется, хотя причиной удовольствия служили эндорфины, которыми мозг меня поощрял. Как если бы мне приплачивали за мытье машины. Но продолжал заниматься, так как знал, что этого захотела бы Лола.

Меня навестили психиатры — четверо, явились скопом, словно на конференцию. Двое мужчин, две женщины, один из мужчин — чернокожий. Казалось, они сошли с рекламы недвижимости или лекарств для улучшения качества жизни, адресованной верхушке среднего класса. Черный парень непринужденно привалился к стене. Он был спокойный, расслабленный и улыбался мне как старому знакомому.

Начались церемонии. Они поинтересовались моим мнением о больнице. Одна из женщин — блондинка с заостренными ушами — восхитилась панорамой за окном. Можно подумать, она ни разу не поднималась на лифте. Они переключились на тему работы. Это далось им легко, так как я мало что говорил, помимо «да» и «нет».

— Насколько я понимаю, вы отчасти изобретатель, — высказался белый мужчина. Он развалился на стуле, но до спокойной расслабленности чернокожего недобирал. — Придумываете разное.

— Ноги, — вмешалась остроухая. И улыбнулась с намеком: не каждому дано.

— Да, — ответил я.

— Расскажите подробнее.

Впервые за встречу повисло молчание.

— Что же тут скажешь? Это ноги — я не знаю, о чем вам рассказывать. — Я посмотрел на чернокожего в надежде, что тот вмешается, все успокоит и расслабит, но не тут-то было. Я вздохнул. — Послушайте, клянусь, мне не нравится боль. Я не хочу себе навредить. Я не…

— А! Конечно. Это мы знаем, — рассмеялся мужчина. — Вам незачем убеждать нас в вашем психическом здоровье, доктор Нейман.

Я переводил взгляд с одного лица на другое:

— Тогда о чем вы хотите узнать?

— О ногах, которые вы изготовили, — ответила женщина. — Мы понимаем, что они лучше любых современных протезов.

— Да. Насколько мне известно.

— По сути, они настолько совершенны, что вы… решили раздавить себе вторую ногу. Чтобы… привести себя в соответствие.

— Верно.

— Они мощные? — спросил черный мужчина, подпиравший стену. — Должны быть мощными.

— Более или менее.

— И только-то?

— Их нужно доработать.

— Ну, разумеется. — Он со значением поглядел на своих спутников. — Что именно доработать?

— У него появились новые идеи. — Это сказала женщина с заостренными ушами. — Ни секунды не сомневаюсь.

— Не могли бы вы поделиться этими идеями с нами? — предложил тот, что разлегся на стуле. — Это возможно?

— Вы назвались психиатрами, — сказал я.

— По-моему, нет. — Он окинул взглядом окружающих. — Разве кто-то так сказал?

— Я, например, работаю в кадрах, — сообщила остроухая. — Там поневоле станешь психиатром.

— Если мне не изменяет память, мы сказали, что хотели поговорить о вашем самочувствии.

Я попытался сверить воспоминания. Возможно, оно так и было.

— Эти ноги… вы сконструировали их в рабочее время?

— Мм… да.

— Не волнуйтесь, — успокоил меня мужчина на стуле. — В этом нет ничего страшного. Уверяю вас.

— Абсолютно ничего, — подтвердил тот, что прислонился к стене.

— Мы, как вы поняли, из «Лучшего будущего», — заговорила женщина, которая до сих пор молчала. Маленькая, ярко одетая, она смахивала на птичку. — И мы, доктор Нейман, чрезвычайно довольны; мы готовы оказывать поддержку и всячески содействовать вашему проекту. — Она сцепила пальцы.

Доктор Анжелика Остин не хотела выпускать меня из больницы. Это было немного забавно, так как сестрам не терпелось от меня избавиться. Они спорили над моим ложем, как будто я был неодушевленным предметом.

— Мне наплевать, чего хочет его компания, — говорила доктор Анжелика. — Я его врач и считаю, что он не готов к выписке.