Человек, который слишком мало знал… - [4]

Он вздохнул. Он прекрасно знал, что и другие люди делают то же самое и в Лондоне, и в Вашингтоне, и в Париже.

Легкий стук по матовому стеклу его двери. Вошел Хэстингз с папочкой под мышкой.

— По этому делу О'Нила мне пришла в голову мысль, — сказал он.

— Какая?

— О'Нил был актером. А у актера есть всегда двойники-дублеры, не так ли? Вот уже пять лет, как русские домогаются нашего шифра: они бы никогда не убили агента, который был в двух шагах от цели. Вот что я думаю, убитый был его двойником, а все дело было состряпано, чтобы замаскировать истинное похищение кода — если хотите, диверсионный маневр.

Рэнд улыбнулся.

— Двойники бывают только у звезд, О'Нил же был второразрядным актером. С другой стороны, отпечатки пальцев убитого, бесспорно, принадлежат шпиону. — Он прервал разговор, закурил сигарету, и потом продолжил:

— Во всяком случае, я предусматривал возможность диверсии. Шифровальные коды были отправлены на верхние этажи министерства еще в понедельник. И с понедельника же центр связи довольствуется лишь тем, что играет роль посредника и передает еще кодированные телеграммы.

— Может, русские узнали, что вы готовите им ловушку и убрали О'Нила?

— А как бы они это узнали? Шифровальщики службы центра связи — вне подозрения, и в этом плане голову даю на отсечение. Во всяком случае, если у русских был свой шпион в центре связи, то эта совместная операция с О'Нилом была ни к чему.

— А эта девушка, которая застала О'Нила за снятием слепка замка?

— Одри Фаулер? О ней мы все знаем. Несколько наивная, но исключительно достойная доверия. Если бы это было не так, чего бы ради она нам все рассказала?

— Тогда что же нам остается?

— Убитый шпион.

— Почему?

— Может быть потому, что он об всем слишком много знал. О чем-то, о чем у нас нет ни малейшего представления.

На следующий день в пятницу Рэнд отправился в тюрьму к Ивару Кадену. Его провели в комнату со светло-зелеными стенами и с решетками на окнах.

За столом сидел человек; за его спиной стоял охранник.

— Я хотел бы, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов, — сказал Рэнд.

Каден был коренастым человеком неопределенного возраста. На его щеках пробивалась щетина.

— А, это вы навалились мне сзади на спину?

Казалось, при этом воспоминании мышцы заключенного несколько напряглись.

— Я просто выполнял свою работу, — сказал Рэнд. — Собственно, так же, как и вы свою: убить Бартона О'Нила.

— Вы чертовски правы! Это была моя работа, и я ее сделал.

— И сколько же они вам заплатили?

На его губах заиграла хитрая улыбка.

— Хорошую сумму.

— Почему он должен был умереть?

— Послушайте-ка меня, месье. У меня нет обыкновения задавать вопросы своим нанимателям. Мне платят, чтобы я выполнял работу, и я ее выполняю, вот и все.

— Вы коммунист, Ивар?

Человек заерзал на стуле и посмотрел на свои руки.

— Кто заплатил вам за то, чтобы вы убили О'Нила?

Каден поднял голову, и его взгляд встретился со взглядом Рэнда.

— Неужели вы и вправду думаете, что я вам это скажу?

— Ни к чему, Ивар. Мы знаем, что это был приказ советского агента. Последний вопрос теперь. Они вам уточнили, в какой момент вам нужно было убить О'Нила?

— Пока он не войдет в Форин Оффис в среду вечером.

— Да, — прошептал Рэнд самому себе, — перед тем…

Возвращаясь на работу, Рэнд еще раз позвонил в министерство. Ничего аномального, что касается шифров, не было.

Мозг бесконечно буравила одна мысль: Бартон О'Нил был убит в тот момент, когда он должен был завершить свое дело и доставить русским важнейший для них документ. Почему?

Казалось, было единственное объяснение: они пронюхали о готовящейся западне и устранили О'Нила, чтобы помешать ему говорить. Ну а что актер мог бы рассказать? Он не был коммунистическим агентом; он был наемником, который продавал информацию тому, кто больше всех платит.

Что такого мог знать он о шпионской сети советских в Великобритании, чего бы не значилось в досье Интеллидженс сервис.

Рэнд уже почти было решился прекратить поиски. В конечном итоге шифровальный код был в безопасности, шпион мертв, а его убийца в тюрьме. Что ему оставалось делать? Так ли уж важно было ему узнать, почему погиб Бартон О'Нил? Вошел с докладом Паркинсон.

— Человек из посольства СССР, — поспешил доложить он, — под постоянным наблюдением Интеллидженс сервис. — Это — известный агент по фамилии Барский.

— Вы хотите сказать, тот человек, который утром наведывался к Кадену?

Паркинсон утвердительно кивнул.

— Человека, которого считают О'Нилом, видели в понедельник в баре в компании Барского. Эта информация имеет какое-нибудь значение?

— Это подтверждает только то, что мы и подозревали. Мысль подменить шифровальный код, должно быть, пришла О'Нилу, когда ему предложили роль в телевизионной передаче и некоторые планы которой должны были снимать в холле министерства. Должно быть, он уже знал, что в центре связи есть человек, за которого он мог прекрасно себя выдать. В воскресенье, когда он уже сделал отпечаток замка, он знал, что для него больше нет препятствий, чтобы завладеть кодом. Поэтому в понедельник он сделал такое предложение советскому агенту.

— И тогда посольство СССР связалось с Москвой, — добавил Паркинсон, и пришел ответный приказ убрать О'Нила. Толково?