Человек, который съел «Боинг-747» - [4]

— Твоя жизнь проходит в поисках всего необычного и примечательного, — сказала Эмили, возвращая оторопевшему Джону бархатную коробочку с обручальным кольцом, — всего того, чего я тебе дать не могу. Я не хочу растратить жизнь на тщетные попытки соответствовать твоим высоким требованиям.

— Но я же люблю тебя! — воскликнул Джей-Джей, ошарашенно застыв над полусобранным дорожным чемоданом. — Честное слово, очень люблю, — зачем-то добавил он.

С его точки зрения, в словах Эмили о жизни, растраченной на тщетные попытки, просто не было смысла. Те четыре года, которые они с Джоном «растратили» друг на друга, не шли ни в какое сравнение с шестьюдесятью семью годами, проведенными в браке Октавио Гиленом и Адрианой Мартинес из Мехико.

Губы Эмили дрогнули, но она все же заставила себя улыбнуться.

— Ты очень много знаешь, — сказала она. — Ты знаешь, с какой скоростью забирается на пальму самый ловкий сборщик кокосовых орехов, ты помнишь, сколько весила самая большая в мире капуста брокколи, но ты ничего не смыслишь в любви, ровным счетом ничего. — С этими словами она смахнула со щеки слезу, скатившуюся из глаза цвета морской волны, и добавила: — Любовь — это самое главное, что есть в мире, самое выдающееся явление и величайшее из чувств. Мне остается только надеяться, что когда-нибудь ты ее обретешь.

Любил ли он Эмили по-настоящему? Любила ли она его? В тот день Джон улетал в Финляндию: там проходил ежегодный чемпионат по бегу с женой на закорках. В том году победителем стал Имре Амброс из Эстонии. Взвалив на себя Аннелу Охасте, он пробежал семьсот семьдесят один фут по пересеченной местности за одну минуту и четыре с половиной секунды. Наблюдая за ходом забега, Джей-Джей задумался о том, что такое истинная любовь. Он решил разобраться в природе этого явления. Дни шли за днями, а Джон Смит лишь убеждался в том, что задача ему не по силам: чем больше он думал о любви, тем больше эти мысли парализовали его волю и сознание.

— Еще три минуты, — раздался звонкий женский голос.

Джей-Джей отвлекся от воспоминаний и вернулся к реальности: огромный швейцарский хронометр, официально утвержденный для фиксации рекорда, показывал тридцать часов сорок две минуты одну секунду. Претенденты на звание мировых рекордсменов готовы были рухнуть от усталости. Они с трудом поддерживали друг друга в вертикальном положении, и, пожалуй, лишь судорога, которая свела их руки, не позволяла им разомкнуть мучительные объятия. Один из ассистентов организационного комитета протянул им бутылку минеральной воды «Эвиан» с двумя соломинками. Девушка взяла бутылку и на ощупь просунула соломинку в уголок рта. Она успела сделать, наверное, лишь один глоток, а затем непроизвольно разжала ладонь, и бутылка со звоном разбилась о булыжную мостовую парижской набережной.

Наступал критический момент: вот-вот прежний рекорд либо будет побит, либо в очередной раз устоит. Осталось всего три минуты. Если парочка продержится чуть дольше, чем рекордсмены из Израиля, то их достижение получит полноценное освещение в прессе и на телевидении, а значит, и Джей-Джей получит отсрочку исполнения приговора, который вынесло ему начальство на работе. Ему давно не везло с рекордами. Последние несколько командировок оказались безрезультатными. Месяц назад он фактически зря съездил в Германию: претенденту на рекорд в пении йодлем удалось сменить тон двадцать один раз на протяжении одной секунды. Беда заключалась в том, что официально зарегистрированный мировой рекорд составлял двадцать две смены тона за тот же промежуток времени. Незадолго до этого австралийский врач-ортопед с расстройством дыхания разочаровал Джона Смита и его начальство, когда выяснилось, что сила его громогласного храпа равняется девяноста двум децибелам, в то время как официальный рекорд составляет ровно девяносто три. Формально вины Джона Смита в этих неудачах не было, но начальство далеко не всегда следует строго формальным критериям, оценивая работу своих подчиненных.

«Если эти двое продержатся еще полторы минуты, я вернусь домой с победой и на время меня оставят в покое», — подумал Джей-Джей. Он уже представил, как будет вальяжно сидеть в офисе, разбираться в скопившихся бумагах и читать вновь поступившие заявки на установление рекордов. «Вот приведу в порядок свой архив и помогу ребятам подготовить к июню новый выпуск, — мелькнуло у него в голове. — Тогда можно будет позволить себе походить летними вечерами на стадион „Янки“ и посмотреть бейсбол, хотя бы с дешевых мест на верхних трибунах. Лето пролетит незаметно, наступит осень, а там, глядишь, и Рождество». Так и шла его жизнь. Прожитые годы мало отличались один от другого, разве что с каждым из них увеличивалось количество выпусков Книги рекордов, которые украшали специально выделенную полку. Четырнадцать выпусков, четырнадцать больших томов, четырнадцать лет.

Когда до контрольного времени оставалось всего шестьдесят секунд, появились первые тревожные признаки. Сначала целующаяся пара покачнулась, но сумела восстановить равновесие. Затем ноги юноши задрожали, а глаза закатились. Колени его подогнулись; девушка из последних сил попыталась удержать его практически на весу, не отрывая при этом своих губ от его рта. Она держала партнера за ремень, но его обмякшее тело, казалось, было готово провалиться сквозь брюки и растечься по земле. Голова молодого человека бессильно повисла, но запрокинуться ей не позволил все тот же поцелуй: губы рвавшейся к рекорду девушки впились в его обмякший рот, как присоска.