Человек, который похитил королеву и распустил парламент - [20]

Настоящее коммюнике выпущено по приказу революционного совета и подписано его председателем капитаном Ричардом Вайаттом. Сейчас будут возобновлены передачи в соответствии с объявленными ранее программами, однако мы напоминаем радиослушателям и телезрителям, что в случае необходимости эти передачи могут быть прерваны».

Взволнованный директор Би-Би-Си помчался в центр. Его секретарша только что истерически провизжала в трубку, что в студии солдаты и один из них направил на нее пистолет… Директор попытался успокоить ее, заметив, что она, видимо, устала, что все это, наверное, плод ее больного воображения и что он в ближайшее время предоставит ей недельный отпуск… В разговор вмешался мужской голос: «Ваш секретарь говорит правду, но только пистолетом я ей не угрожаю. И все же будет лучше, если вы прибудете сюда». Директор уставился на телефон, словно аппарат неожиданно превратился в чью-то голову. «Кто это?» — с возмущением спросил он. «По пути сюда слушайте радиопередачи, — продолжал тот же голос, — из них вы все поймете». Говоривший положил трубку. А через двадцать минут директор Би-Би-Си вел самый необычный за всю свою жизнь разговор с весьма спокойным и уверенным в себе лейтенантом Слингсби, который, как казалось, был хозяином положения. По настоянию директора разговор был записан на пленку:

— Итак, не будете ли вы любезны объяснить мне, что происходит?

— Мы берем в свои руки управление, разве это неясно?

— Управление чем?

— Страной.

Директор осмотрелся, чтобы еще раз убедиться, что все это не сон.

— Зачем?

— Мы хотим, — объяснил Слингсби, — чтобы у власти стояло более ответственное и представительное правительство… А вы хотели бы этого? — вдруг спросил он с ухмылкой.

— В настоящий момент меня больше интересует, как вы будете выбираться из такого возмутительного…

— Это наша забота. Вас же должно интересовать только ваше положение руководителя радиовещания.

— Мои полномочия не столь неограниченны, как ваши!

— У вас есть все для практической деятельности.

— Ну и что же?

— Вы должны временно предоставить в наше распоряжение вашу организацию и себя, как ее руководителя.

Маньяки! Единственное, что мог предположить директор Би-Би-Си, — это массовый побег из военного психиатрического госпиталя, если таковой существовал… Он поймал себя на том, что безо всякой видимой причины думает о Военном музее… Когда-то это здание было домом для умалишенных. Что же, черт возьми, делает полиция? Пока ему остается только разыгрывать из себя дурачка и ублажать этого человека, который сменил теперь серьезный тон на юмор.

— Ваше спокойствие подкупает… Допустим, что я в вашем распоряжении…

— Временно, — поправил его Слингсби. — Это очень важно. Всего на час или чуть больше. После этого — я имею соответствующее указание — вы сможете возобновить все нормальные радиопередачи.

— Что?!

Сбитый с толку директор с трудом улавливал значение слов, которые Слингсби зачитывал с небольшого листа бумаги:

— Вы можете пригласить в студию любого члена любой политической партии для обсуждения наших действий. Без каких-либо ограничений и цензуры вы можете свободно передавать по радио и телевидению программы, касающиеся государственного переворота. Вы можете также брать интервью у любых представителей общественности и передавать их в эфир из студии или прямо с улицы.

— Не слишком ли вы самоуверенны?

— Это тоже наша забота.

Директор нахмурился. Только теперь до него дошло, что перед ним не лунатик. Этот человек говорил серьезно. Видимо, действительно произошло что-то очень важное.

— Вы хотите сказать, что мы должны воспринимать все это как обычные повседневные события?

— Как мне кажется, я говорил достаточно ясно. Судя по выражению лица директора, ясность была весьма односторонней. Он все еще силился понять происходящее.

— Я понимаю это так, — проговорил директор с ноткой сарказма, — свобода, которой мы пользовались, — это ограниченная свобода?

— Ничего невозможного от вас не потребуют. Во всяком случае, от вас не потребуют большего, чем требовала бывшая администрация. Скорее всего, потребуют даже меньшего.

— Бывшая?!

— Коммюнике, декреты и сообщения общего характера вы передадите вместе с последними известиями. Капитан Вайатт просит также дать лично ему пятнадцать минут — предпочтительнее в часы пик. Он хочет рассказать о своих намерениях.

— Пятнадцать минут?! — воскликнул директор.

— Вы, конечно, можете отказать… Вы, кажется, удивлены?..

— Я… И это все?

— Да. У вас есть какие-то вопросы?

— А вы понимаете, что наверняка возникнет контрдвижение?

— Мы не начали бы всех этих действий только для того, чтобы нас сбросили раньше, чем мы займем свои места, — ответил лейтенант, широко улыбаясь. Откинув со лба непослушную прядь черных волос, он выжидающе посмотрел на директора.

— Вы бы лучше подумали о себе, молодой человек, — предостерегающим тоном заметил директор. — Я уверен, что сюда уже едет полиция… Я думаю сейчас о своих служащих.

Улыбка на лице лейтенанта исчезла, уступив место морщинкам у глаз.

— Я еще задолго до этого серьезно подумал о своем положении и поэтому хорошо представляю себе, где нахожусь и что делаю. Полиция меня нисколько не беспокоит, и вы можете не тревожиться за судьбу людей, находящихся в этом здании. За две минуты до вашего прибытия сюда я получил сообщение из дворца.