Человек, который купил автомобиль - [20]

Именно тогда профсоюз каменщиков послал в муниципалитет письмо, в котором заявлял, что, если этот отрезок улицы не будет закрыт для грузового транспорта, сотрясения мостовой приведут к тому, что отпрыскам многих каменщиков придется расти без отцов. Группа чиновников занялась изучением этой жалобы, но до того, как они смогли что-нибудь придумать, произошло другое из ряда вон выходящее событие: дом, как если бы он стоял на болоте, начал неожиданно опускаться к центру Земли и остановился, только когда исчез фундамент и балконы цокольного этажа оказались на уровне тротуара.

После этого профсоюз каменщиков отправил второе письмо, в нем он слезно просил муниципалитет запретить женщинам и детям проходить под лесами этой стройки. Но домовладелец и строительная компания ответили, что прочность постройки не подлежит теперь никакому сомнению, так как фундамент дома благодаря опусканию углубился; кроме того, в доме стало этажом меньше и строение теперь просто фантастически устойчиво.

А тремя днями позже, когда рассвело, все увидели, что лестница дома спрессовалась, как пересохшее белье на веревке или как аккордеон со спущенными мехами.

Тогда профсоюз каменщиков напечатал в газетах объявление о том, что проходить в непосредственной близости от дома могут только летчики, ветераны Иностранного легиона и неизлечимо больные - в общем, те, кто долго жить не рассчитывает.

Приход каменщиков на работу выглядел очень трогательно. Матери, жены и дети провожали их до самых дверей и, плача, обнимали. Закончив работу, однако, каменщики уходили веселые и смеющиеся, и близкие встречали их аплодисментами, словно тем удалось перейти по плохо натянутому канату Босфор.

Небольшая деталь: у ночного сторожа стройки за неделю поседели волосы. А сопровождавший его сторожевой пес (это животное с феноменальной интуицией не мочилось ни на один из углов здания, будто понимало, что может вызвать катастрофу) выл три ночи подряд, обнаруживая признаки тревоги, какие бывают у животных перед землетрясением, и в конце концов, после безуспешных попыток вытянуть своего хозяина наружу, убежал неизвестно куда и больше не вернулся.

Таковы были события, предшествовавшие падению дома, которое я, охваченный ужасом, наблюдал с балкона.

Падение будет здесь словом не совсем точным: ведь коробка здания не упала. Провалились потолки, лестницы, полы, но стены устояли. Дом стал чем-то вроде пустой скорлупы, и его высокий куб угрожающе отклонился назад, как будто дому хотелось посмотреть окнами в небо. Вытаращив глаза, я смотрел, как дюжина рабочих карабкается по склону крыши, и когда вес этих людей, будто играющих в детскую игру и взобравшихся на самый верх крыши, перетянул, весь дом, явно целя в балкон, на котором стоял я, качнулся вперед.

Испуганный, бледный, я, словно пытаясь оттолкнуть эту громаду, выставил руки перед собой, потом кинулся в комнату, опрокинув по дороге несколько стульев; когда мой слуга Доминго нашел меня под кроватью, я заявил, что думал предупредить пожарных, хотя никто, в том числе и я, не мог бы объяснить, какая существует связь между этим намерением и местом, куда я спрятался.

Через полчаса я снова вышел на балкон. Двенадцать рабочих оставались по-прежнему на крыше - словно на острове с обрывистыми берегами. Я решил, что сейчас самый подходящий случай крикнуть им:

- Не падайте духом!

Но голос у меня прерывался от волнения, и они его едва услышали.

Рабочие стали совещаться. Я понял по их движениям, что они не расслышали.

- Как? - крикнул один из них.

- Куда? - спросил, приставив к уху ладонь, еще один.

- Не падайте духом! - простонал я.

Один из рабочих выпустил скобу, за которую держался, и начал осторожно спускаться по крутому склону, за краем которого была бездна. Тормозя спуск ногтями, он соскользнул к самому краю крыши прямо напротив моего балкона. Оттуда, подавшись немного вперед, он спросил:

- Что вы сказали?

- Спокойствие! - посоветовал я тогда, потому что уже слишком много раз повторял "не падайте духом!" и боялся, как бы соседи не подумали, что у меня скудный репертуар.

- Спокойствие? - переспросил рабочий.

- Полное спокойствие!

- И для этого вы меня звали? - заревел он. И бросил камень, который в меня не попал, зато разбил окно.

Через час Доминго сообщил, что ко мне пришел глава строительной компании; этот господин попросил разрешения обратиться с моего балкона к терпящим бедствие рабочим.

- Дети мои, - начал он, - потерпите; во всякой работе есть свои трудности; подумайте сами, ведь, если бы дома никогда не падали, была бы страшная безработица! Дома падают, как умирают люди: одни в детстве, другие в старости. Этим я и закончу, потому что мне, чтобы не попасть под суд, приходится спасаться бегством. Если продержитесь до ночи, обмотайте шеи шарфами, ибо должно похолодать, или я ничего не понимаю в метеорологии.

И, дав этот отеческий совет, он, явно взволнованный, стал пробираться к выходу.

- Какое несчастье! - пробормотал я.

- Да, - отозвался визитер, - или, правильней сказать, невезенье!

- Как такое могло произойти?

Он пожал плечами.

- Случайность, простая случайность. Я уже построил много домов и могу вас заверить, что ни один из них не устойчивее этого. Нас обвиняют в том, что мы не отличаемся ни добросовестностью, ни мастерством. Ерунда! А как же дома, которые мы построили и которые до сих пор стоят? Я вам вот что скажу: все дело в главном камне. Если с главным камнем все в порядке, бояться нечего. Важно только дождаться, чтобы дома построили справа и слева. После этого наш дом почти наверняка не повалится. То есть повалиться он может, но такое бывает очень редко.