Человек книги. Записки главного редактора - [210]

Это бросится в глаза будущим Вашим читателям, которые скажут: «Ну, вот врет “Вечерняя Москва”, а мне-то что до нее?» Вы же у´чите редакторов находить и предупреждать ошибки, которых могло и не быть в рукописях до их сдачи в набор, а в доброй половине примеров указываются такие ошибки, которых могло и не быть в рукописях, а появились они позднее при перепечатке и в наборе. Опытный глаз это сразу различит и докажет!

Больше всего меня беспокоило, что предыдущие главы написаны «со вкусом», с желанием что-то обосновать и утвердить на прочных теоретических посылках, а в этой главе много простого эмпиризма, нет даже попыток привлечь любезную Вам (и мне) психологию. Отдельные удачные мысли (я их кое-где отметил) пропадают в массе примеров, оттеснены на задний план и не развиты. Заметно, что к концу Вы просто устали, так как раздел о цитировании изложен скороговоркой и сводится к перечислению технических правил. Это даже по манере перечисления пунктов дает себя знать. <…>

Если та или иная глава не получается, то можно оставить ее и «на потом», писать ту главу, к которой больше лежит душа. Это известное правило!

В некоторых местах мне показалось, что Вы буквально на пороге открытия, но увы, не задержались и пошли дальше. Ужасно обидно, что нельзя посидеть, покорпеть над рукописью вместе, ибо это самый лучший метод нахождения истины!

Вот, пожалуй, главное о главе (18.08.70).

Каюсь, я прочитал эту очень верную и конструктивную критику поверхностно. Я торопился, не вдумался в то, что советовал мне Олег Вадимович, и при доработке главы лишь отчасти учел его соображения. Наверно, мне полезно было бы перечитать это письмо и при подготовке работы к третьему изданию в 2004 году, но мне хотелось скорей, скорей завершить подготовку, и, сосредоточенный на теоретических проблемах в связи с замечаниями Марка Владимировича Раца, я менее придирчиво относился к чисто методическим главам. Жаль, но в прошлое не вернешься и не поступишь иначе. Писал бы я эти записки до подготовки третьего издания «Методики», поступил бы иначе. Это только в некоторых кинофильмах персонажам предоставляется возможность изменить течение своей жизни и вернуться вспять.

Я потерял уверенность, что историю подготовки «Методики и техники редактирования текста» нужно писать так, как я это делаю. Мне кажется даже, что цитирование писем О.В. Рисса больше говорит о нем, чем обо мне и моей работе над рукописью книги. Разве только о проблемах, с которыми я сталкивался в процессе работы. Все же продолжу, раз начал.

Следующее из сохранившихся письмо Рисса посвящено ответу на мои вопросы, касавшиеся глав об анализе графической формы текста и методики правки текста:

Теперь о Ваших вопросах. По-моему, «Анализ графической формы текста» лучше и в смысле благозвучия и с семантической стороны. Глава «Методика и техника правки» займет в конце вполне законное место, если Вы предыдущими главами подготовите ее «появление». Как будто иначе и не получится.

Поскольку я читал все главы порознь, сейчас не берусь составить связное впечатление о всей книге, но Ваш план никаких возражений не вызывает. Не сомневаюсь, что Свинцов отметил главное: что впервые в литературе по редактированию высоко поднято значение логики. Но мне бы хотелось, чтобы Вы учли уровень Ваших будущих читателей. Ведь не все то, что привычно и понятно Свинцову, дастся им легко и без возражений. Поэтому я и придаю большое значение тем приемам подачи материала, которые А.А. Реформатский, «обокрав» Нимцовича, не совсем удачно назвал «защитой».

Все это не должно заставлять Вас свернуть с намеченного пути, пусть даже кое-кому он покажется трудным и необычным. Может быть, здесь и таится подлинное открытие! (03.12.70).

В письме от 03.07.71 Олег Вадимович поздравлял меня со сдачей рукописи в производство, а это значит, что случилось это в июне 1971 года. Судя по выпускным данным, в набор она поступила 12 августа 1971 года. В своем поздравительном письме Рисс ободрил меня такими строками:

…Ваш труд явится и очень важным камнем в фундамент новой науки – науковедения. Мне кажется, что разработанные Вами принципы послужат хорошим отправным пунктом не только для практиков.

Читать такое было приятно, но и тогда эти слова казались большим преувеличением.

Но кроме неофициальной внутренней рецензии О.В. Рисса были еще и официальные внутренние рецензии: на книгу в целом О. Вадеева, старшего редактора Политиздата, и на главу об анализе текста с логической стороны В. Свинцова, преподававшего логику редакторам в МПИ и написавшего книгу на эту тему.

От первой во многом зависела судьба рукописи. Вторая была нужна мне для большей уверенности в том, что я ничего не напутал в логике, в которой все-таки был дилетантом.

Олег Вадеев окончил МПИ в 1952 году, и я немножко его знал. Было известно, что он считается лучшим редактором Политиздата, что издательство командирует его на съезды КПСС для редакционной работы. Я также знал, хотя и не очень точно, что он интересуется работами о редактировании, читает их. Такой рецензент, как он, был очень подходящей кандидатурой. Поскольку я был главным редактором издательства, которое выпускало книгу, директор издательства должен был получать разрешение Госкомиздата СССР на выпуск моей книги в нашем издательстве (таковы были правила из-за случаев злоупотребления служебным положением со стороны некоторых работников издательств). По той же причине требовалось авторитетное заключение о качестве рукописи, свидетельствующее, что она заслуживает издания. С этой точки зрения старший редактор Политиздата, да еще и оцениваемый как редактор лучший, был хорошей кандидатурой. К тому же я не сомневался в его объективности. Гораздо хуже было бы, если бы мой директор с согласия Госкомиздата направил рукопись на рецензию в Московский полиграфический институт, где нашлись бы желающие вставить палки в колеса. Но директор сразу согласился с моим предложением. Я позвонил Вадееву и попросил его быть рецензентом. Он согласился. Я переправил ему рукопись. Рецензия на 13 машинописных страницах была положительной, хотя и содержала несколько существенных замечаний, способных остановить или, по крайней мере, застопорить выпуск книги, если кому-либо этого бы очень захотелось. Помимо того, Вадеев заметил некоторые смысловые неточности. Устранение их, безусловно, пошло на пользу книге.