Человек из тридцать девятого - [3]
Наташа осторожно так предлагает: «Может, вас куда проводить? Где вы живете? Вы ищете какую-то Таню?» А он: «Не надо. Говорю же, уходите! Я тут останусь. До завтра… если снова до сорока пяти поднимется. Ближе к полудню должно… тогда уйду. Мне семидесятый ни к чему, мне в тридцать девятый… там Таня… жена моя…»
Снова молчим.
«Она, Таня эта… умерла, наверно… Что случилось в тридцать девятом? Тот самый пожар? Говорят, тут тридцать человек сгорели заживо!» — шепнула Люся Сашке. В тишине шепот ее, конечно, все услышали, включая нашего собеседника. Он продолжал сидеть спиной к нам, обхватив колени руками. Метрах в пяти от порога. А мы — у самого порога, как вошли, так и стоим.
Услышав Люсю, он лишь слегка поежился и, не оборачиваясь, снова заговорил. Опять медленно, отрывистыми фразами, будто вспоминал, как это делается.
«Барак сожгли позже. Чтобы не доводить дело до серьезного расследования. А жильцы не сгорели… исчезли. Все до единого. В тридцать восьмом это случилось. Лето выдалось особенно жарким. В конце июля накалилось до пятидесяти, даже за ночь воздух не успевал остывать. Вот ночью с двадцать восьмого на двадцать девятое они все и ушли. Утром дверь отперли, а там — никого».
«Как ушли? Куда?» — спрашиваю его.
«Куда? Они и сами не знают. Кто куда…» — кажется, он усмехнулся. «В эту дверь если войдешь, никогда не знаешь, где выйдешь… В этом и проблема… Так что держитесь от этого места подальше, — он кивнул в сторону перегородки. — Жара открывает этот проход. Если выше сорока пяти, что-то будто плавится… Куда ведет проход? Никуда…» И так это «никуда» страшно прозвучало, меня в тот момент аж передернуло. Уж больно всё было непонятно.
Мужик развязал мешок, достал из него флягу, отхлебнул и продолжил рассказывать. Голос его постепенно будто оттаивал, оживал, рассказ становился всё более связным.
«Когда обнаружили массовый побег, власти, конечно, погоню организовали. Тут ведь самые, так сказать, опасные для общества элементы обитали. Хотя где могут спрятаться тридцать два человека в голой степи? Измученные, полуголодные, далеко ли уйдут по такому пеклу? Кроме того, засовы, ограда, охрана… всё ж целехонько осталось. Охранники ничего не слыхали, собаки даже не проснулись, хотя натасканные, чуткие. Потом, спустя пару дней, стали слышать голоса, доносившиеся из пустого барака. Сторожа отказывались нести службу, да и кого сторожить? Пока дело не получило огласку, сожгли барак, ограду снесли, будто и не было тут лагеря. Слух пустили, что сгорели все…»
Мы ему, мол, что ж сам барак не снесли, а он: «Начали было, да двое рабочих пропали прямо средь бела дня. Испугались видно, подожгли и бросили, как есть».
«А что жена ваша? Тоже… ушла?» — Наташка спрашивает. А он: «Таня в поселке жила. Переехала в эти края вслед за братом. Михаил, брат её, жил в этом бараке… Враг народа, понимаешь. Шпион. В двадцать-то лет! У Тани, кроме него, никого не осталось, родителей еще в двадцатые расстреляли. С трудом вымолила разрешение видеться с ним иногда. Он-то и рассказал ей про место это. Что, мол, странные вещи случаются в сильную жару. Дыра, мол, в углу за простенком открывается, оттуда то выпрыгнет что-то, то звякнет, то эхо раздастся. Мужики побаиваются дыры, но властям говорить не хотят. Всё одно, не поверят, еще в заговоре обвинят. И Тане велел никому не говорить. Может, сказал, уйти удастся. Хоть в ад к чертям, всё лучше, чем здесь, мол. Она, конечно, не выдержала, мне рассказала. Страшно ей было, боялась за брата. Он ведь ей и братом и сыном был. Когда родителей не стало, она с ним, пятилетним, осталась. А ей самой тогда было всего тринадцать. У тетки прятались, выжили как-то. Только на ноги встали, а тут такое… Кому паренек помешал?»
Достал папиросы, закурил. «Сколько ни курю», — хмыкнул, — «а в пачке всё три папироски. И вода не кончается…»
«А что дальше было?» — это уже Люся спросила, даже у нее любопытство страх пересилило.
«Когда узнала Таня про пожар, расспрашивать стала. Знакомый у нее был из охраны, сочувствовал им с Михаилом очень, вот и выдал ей секрет про исчезновение. Она, конечно, связала это с Мишиными рассказами и догадалась, что к чему. Очень уж ей хотелось верить, что Миша жив. Всё ждала весточки от него, ходила к бараку, хотела найти хоть какой-то след. Переживала, плакала по ночам. Осень наступила, потом зима… Ничего, никаких вестей. Тут вспомнила Таня про жару, воспряла духом, стала следующего лета ждать… Не велел я ей без меня ходить, да вот не послушала. Второго августа, ничего мне не сказав, отправилась сюда… и больше не вернулась. Я сразу понял, в чем дело, и за ней. У меня ведь, кроме нее, тоже никого. Танюшу я встретил как раз, когда мой срок закончился. Сразу и поженились. Она, конечно, уезжать не захотела, вот я и остался. Жить везде можно, человеку, кроме свободы и любви, ничего не нужно. Хорошо мы жили… пока это всё не случилось. С тех пор ищем друг друга. Найдем ли… Кто знает…»
Вздохнул тяжко, и жаль его стало, ужас, как. Девчонки, помню, аж слезу пустили. Хоть и трудно было поверить в его историю, а поверили. От этого снова жутко сделалось.
Разве могла Лиза, обычная девочка-подросток, ожидать такого! Во время прогулки ее младший брат Антон внезапно исчез прямо на глазах. Не найдя разумных объяснений, Лиза предполагает, что Антон попал в радужную страну, о которой рассказывает старинная легенда. Не веря в сказку, но боясь потерять брата, Лиза все же отправляется вслед за ним и оказывается в Семицветье. Здесь не существует обратных дорог: чтобы вернуться домой, нужно пройти через все семь миров и суметь открыть последние, восьмые ворота. Когда детям кажется, что все опасности позади, они становятся жертвами коварного обмана.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».