Человек из тоннеля - [5]

Остановив разворачивающееся на "петле" такси и высадив из него пассажира, Кузишин с помощью водителя втащил раненого в салон, уложил на заднем сиденье, примостился рядом, коротко бросил водителю:

- В первую городскую больницу! Жми в темпе под любой знак, я отвечаю.

Однако на площади перед рестораном изменил первоначальное решение: велел водителю затормозить, окликнул старшину Швачко, в двух словах объяснил ситуацию, посадил на свое место, и еще раз наказав водителю ехать как можно быстрее в больницу, направился к служебному "Москвичу". Связавшись по радио с дежурным по городу, Кузишин доложил о происшедшем, после чего поставил свою машину поперек дороги при выезде с площадки и объявил по громкоговорящей связи о временном запрещении движения. Вскоре к ресторану прибыла оперативно-розыскная группа во главе с начальником Шевченковского уголовного розыска капитаном Мандзюком.

Вот, собственно, все, что он может доложить...

Порыв ветра встряхнул крону каштана: задержавшаяся на листьях и собравшаяся там в крупные капли дождевая морось ринулась вниз, окатив Ляшенко и Кузишина холодным душем. Оба разом отпрянули от дерева, стали отряхивать не успевшую впитаться в одежду воду.

- Укрылись, называется, - недовольно пробурчал Кузишин.

- Наказание сверху, - коротко рассмеялся Валентин. - За то, что в воскресенье работаем. Очевидно, Всевышний не хочет, чтобы мы раскрыли это дело.

- Бог за порядок, он против милиции не пойдет, - улыбнулся автоинспектор, но тут же добавил серьезно, - только скажу откровенно, товарищ майор, непростое это дело. Очень даже непростое. Я сам когда-то в розыске работал и понимаю, что почем.

Он замолчал, явно ожидая, что майор из областного управления пожелает узнать, как и почему он пришел к такому выводу. Валентин не стал испытывать его терпение - задал вопрос, которого Кузишин ждал. Тот удовлетворенно кивнул и для начала откашлялся:

- Капитан Мандзюк и следователь связывают это дело с ограблением. А я так рассуждаю: что грабителя интересует? Деньги, ценности, какая-нибудь дорогая вещь из одежды. Но станет ли он снимать с человека летнюю безрукавку, майку, и, извиняюсь, носки? На мой взгляд, не станет.

- Но преступник это сделал.

- Сделал, чтобы личность потерпевшего скрыть. По одежде нетрудно определить положение человека в материальном плане, а иногда даже место, где одежда куплена. Какой-то документ: билет, квитанция могут за подкладку завалиться. И преступники учитывали это. А раз так, значит не в ограблении был смысл.

Валентин окутался дымом, чтобы скрыть усмешку. Ценные мысли, как правило, приходят задним числом. Это не в укор Кузишину. Но, спустя полтора месяца после происшедшего, к таким мыслям можно прийти без особого напряжения мозговых извилин. Тем более, что тот же "недогадливый" Мандзюк и следователь Кандыба успели добросовестно отработать с полдюжины версий, поначалу суливших многое, но в итоге не давших ничего, кроме недоумения: ни устроители двух свадеб и банкета, ни их многочисленные гости, ни обслуживающий персонал ресторана и кафе не могли утверждать, что знают потерпевшего или хотя бы видели его тем злополучным вечером. Было чему удивляться!

- Какую же цель, по-вашему, преследовал преступник?

- Убийство, - несколько помедлив, сказал Кузишин. - Этого человека хотели убить. За что и почему, не знаю. Но такое намерение у преступников, на мой взгляд, было.

Он говорил так уверенно, что Валентин невольно поежился - как-то не по себе стало. Это при том, что за последнее время такая мысль приходила в голову и ему, но он всякий раз старался найти убедительные возражения.

- Считаете, что преступник был не один?

Спросил первое, что пришло в голову, не торопясь оспаривать основной тезис - об убийстве, но уже заинтересовавшись ходом мыслей автоинспектора.

- Такое дело в одиночку совершать рискованно, - неторопливо и рассудительно начал Кузишин. - Почти рядом сотни людей находились. Теперь другое: потерпевший - мужчина крепкого телосложения и, случись у преступника промашка, он бы непременно оказал сопротивление. Значит, требовалась страховка. И, как я понимаю, такая страховка у преступника была. Удар потерпевшему куда нанесли?

- В висок.

- Значит, сбоку. Вот вы сейчас со мной разговариваете и стоите ко мне лицом. И это правильно, потому что как иначе к собеседнику станешь. Но если вас кто-нибудь окликнет, допустим, справа, вы повернетесь лицом уже к этому человеку, а ко мне станете левым боком. В этот момент я могу ударить вас предметом, который до того в кармане держал. Тяжелым портсигаром или кастетом.

- Понятно, Иван Семенович, - удовлетворенно кивнул Валентин. И тут же спросил, не скрывая интереса, словно Кузишин знал то, о чем ему, Валентину, еще не было известно: - Но если целью преступления, как вы сказали, было убийство, почему в таком случае злоумышленники ограничились одним ударом?

- Удар был такой, что потерпевший сразу сознание потерял, - так говорят врачи. Значит, преступники могли считать его мертвым.

- Могли. Но тем не менее не оставили его: раздели, поволокли к обрыву. Зачем?