Человек из оркестра - [38]

Шрифт
Интервал

, сидевшая за столиком пропусков, злобно вскочила и стала гнать всех обратно: «Нет мест». Девушки стали показывать какие-то бумажки, доказывая, что их сюда послали. С меня требовали паспорт, но у меня ужасно замерзли руки, и мне трудно было достать бумажник. Под шумок спора с девушками, с которыми я договорился пойти еще на Карповку>{440}, я прошел в канцелярию. В коридорах внизу, несмотря на мороз, ужасно пахло мочой и испражнениями. Мне всюду чудились покойники. Госпиталь чуть-чуть отапливался паром. Ушел я из госпиталя без девушек. Я спутал Ждановку и Карповку. До Карповки довольно далеко. Я шел, казалось, конца моему пути не будет, мимо битых, разбомбленных домов и запорошенных, запущенных улиц и садов. Над головой висели рваные провода. В одном разбитом доме, в 6 или 7 этажей, стальные балки перекрытий висели перекрученные вниз из своих гнезд и напоминали кишки, вывалившиеся из раненого живота. Наконец я дотащился до этой самой Карповки и нашел дом Храмова>{441}, не избежав лживого указания названного мной адреса какой-то сволочной теткой. Я долго стучался и, так и не достучавшись, побрел домой по Кировскому пр. через Троицкий мост. К Садовой и Ракова я подошел в 3-ем часу. Сахар в магазине кончился, будет, наверное, завтра. По объявленной утром выдаче мне полагается 250 гр. Зашел к «Радлову» и наконец увидел Ершова. Велел зайти к нему завтра в 2 часа. Лена дала мне за доставку паспорта 200 гр. хлеба. Итак, я съел сегодня до ужина кило хлеба и все еще голоден, не имея ничего на ужин. Сегодня у нас было много народу, записывавших своих родных на эвакуацию, и сообщили о смерти Дорфмана>{442}.


21 февраля.

Я забыл записать, что 11-го, кроме прибавки хлеба, была увеличена норма крупы, и в столовой на суп вырезали 1 талончик вместо 2-х и на кашу 2 вместо 4-х. Это было большим достижением, но потом этого все-таки оказалось мало, но вначале это было замечательно, т. к. я приготовился к порядочной голодовке и вдруг все увеличилось вдвое и, кроме того, увеличили количество талонов на 2-ю декаду до конца всей карточки (кроме

2-х последних талонов). Несмотря на эти приятные новости, в нашем общежитии начались беспорядки из-за увеличившейся раздражительности его членов. Начали получать выпуклое выражение некоторые прикрытые до этого характеры. Прокофьев отличился своей невероятной настойчивостью — желанием уехать. Поставив на службу этой цели все, он сильно стал преувеличивать свою слабость и болезнь, причем держал в этом крепкую связь с Руб[анчиком]. Только в этом, в остальном они ругались.

Мои отношения с N стали обостряться и из скрытой формы переходить в более открытую. Причем я, как более слабый, молчал, выслушивая подлые и едкие реплики по моему адресу. Я только чаще вспоминал Лейбенкрафта, который получал, очевидно, то же, но в больших порциях. Здесь есть достойный соратник Мишки Ратнера. Но ничего. Ерманок уволился и уезжает. Мы окончательно остаемся здесь. Третьего дня была воздушная тревога, правда кратковременная, в 9-м часу вечера. Она нам напомнила, что с наступлением тепла налеты опять возобновятся, и стало страшно. Продал мамину мебель за бесценок — 1250 руб. за шкаф, стол со стульями, зеркало и Клавин диван. Отвез домой посуду, вернее, ее жалкие остатки и швейную машину. Вез в 9 час. вечера в абсолютную темень, но дотащился на Васильевский благополучно, хотя устал ужасно и вспотел впервые за долгое время.


18 марта.>{443}

Машина была испорчена этой сволочью Потаповой. Она, очевидно, хотела, чтоб я ее оставил ей или приобрести ее за бесценок. И вообще она много врала, присваивая себе вещи и говоря, что это ее вещи и ее сожительниц, девок-блядей. Они присвоили всю посуду. Я был там через некоторое время еще раз и со скандалом (под влиянием описания Нюрой ее поездки на Марата за вещами и скандала с Потаповой) вывез оставшуюся мебель. Бил посуду, которую Потапова не отдавала и наконец был вытолкнут из комнаты ее хахалем, нагрянувшим вдруг. При выгрузке вещей дома (я с Дашей их еле довезли) я удачно продал патефон>{444} за 3 кило хлеба одной тетке. Дома бываю все реже. Нюра прозрачно намекает, что больше помогать мне не может. С концертами шефскими за еду мне не везет. Даже когда они есть, меня не выпускают из Радио. Хотел перейти в Оперетту>{445}. <…> Но ничего не выходит. Сейчас идет набор, да и в театре очень холодно. Решил пока обождать. Во-первых, уехал в Москву Ходоренко, во-вторых, нам обещали тоже дать 1-ю категорию и стационар. Мне, конечно, в последнюю очередь. В столовой у нас стало неплохо. Увеличились порции каш. Но к сожалению, слишком мало талонов. За это время умерли: Маратов>{446}, Кацан>{447}, из нашей комнаты — Иванов>{448} и Шредер, Кузнецов>{449} Иосиф Николаевич. Был у Любы один раз. От Соломона никаких известий. В течение последних 2-х недель потратил на хлеб около 1500 руб. — все, что у меня было. Не знаю, что буду делать теперь, когда я абсолютно без денег. Покупал папиросы по 5 руб. штука. Цены на все замечательные: получка у меня 200–250 руб., а кило хлеба стоит 300 руб., да и достать его очень трудно. Вчера был дома и получил от Муси очень дельное письмо, на которое сразу ответил. Письмо от 17/I из Починок


Рекомендуем почитать
Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.