Человек из ночи - [151]

…Сухая, звенящая глина под ногами. Однажды смоченная дождем, она затвердела камнем. А недавно в Асуане прошел дождь — впервые за три года! Изнывая от жары, мы медленно поднимались по обочине дороги к гребню плотины. Один за другим нас обгоняют самосвалы Минского автозавода и «ЗИЛы». И вот наконец вершина плотины. С ее гребня открывается простор водохранилища. Поверхность его в мелкой шоколадного цвета ряби. Уровень воды еще не достиг максимальной отметки, и все же обнимаемое холмами рукотворное озеро протянулось до горизонта.

Там, в дальнем его конце, сейчас тоже идут исторического значения работы: там, в Абу-Симбе, распиливаются на блоки и поднимаются на крутой срез прибрежной скалы статуи древних богов и обожествленных властителей Египта. На недоступной для затопления при заполнении чаши водохранилища высоте они будут вновь собраны, реставрированы и сохранятся еще на века и века.

Пройдя по гребню плотины с полкилометра, мы снова спустились вниз, на уровень нижнего бьефа, на плоский полуостров — треугольник, образовавшийся между двумя потоками: слева — от водоспуска и справа — от выходящего из донных отверстий турбинного зала будущей гидроэлектростанции. На полуострове несколько дощатых домиков и палаток. Около одной из них на треноге под зонтом большая съемочная кинокамера. Здесь «полевой стан» группы, создающей фильм «Люди на Ниле».

Из ближайшего домика навстречу выбегает Юсеф Шахин в шортах и расстегнутой рубашке. За ним степенно выходит главный кинооператор картины Александр Шеленков и его жена, тоже оператор, Ван Чен. На головах у них соломенные украинские шляпы — брыли. И все же лица их обгорели на тропическом солнце до красно-бурого тона.

Шахин ведет нас на маленькую веранду одного из домиков и сразу же, шагая из конца в конец ее, начинает возбужденно рассказывать о ходе съемок. Идут они «карашо», и он надеется, что в ближайшие дни завершит работу в Асуане и переедет с группой в Каир.

Шеленков тоже доволен. Но он не скрыл от нас: есть в работе шероховатости. Не всегда, например, вовремя, в назначенный утренний час, когда солнце еще не добралось к зениту и все предметы выглядят рельефнее и снимать лучше, собирались люди на массовки. Нервировало и то, что проявка снятой пленки производилась в Москве, за тридевять земель, и поэтому он, главный оператор, не мог быстро узнавать, есть брак в отснятом материале или нет. То были обычные претензии к организации съемок.

В съемочных группах, особенно в экспедициях, почти всегда случается что-нибудь непредвиденное. Фильм не серийная продукция, а штучная. Всего не предусмотреть. Особенно в необычных условиях. Во время съемок на натуре случается иногда такое, что нарушает планомерный их ход. То погода испортится, то актер или актриса прихворнут, то, как ни стараются ассистенты, не найдется людей нужного «типажа» для массовки и т. д. и т. п.

Но бывает и так: режиссер-постановщик плохо подготовится к съемкам очередного эпизода с вечера, и на следующий день группу лихорадит. Если мизансцена не размечена на местности, оператору приходится искать точки и ракурсы для камеры, а время проходит, солнце поднимается выше, тени меняют вид объектов и т. д. и т. п.

Юсеф Шахин снял до того, как ему поручили постановку фильма «Люди на Ниле», много фильмов. В книге известного французского киноведа Жоржа Садуля «Арабское кино» он назван одним из виднейших режиссеров Арабского Востока. Уже первые его фильмы показали, что он по-настоящему талантлив.

Ко времени постановки «Людей на Ниле» за его плечами был большой опыт. А опыт — везде опыт, в любом деле. В искусстве он тоже много значит.

Шахин ежевечерне, иногда до глубокой ночи, готовился к съемкам на следующий день: он разрабатывал подробную диспозицию по каждому эпизоду и заранее давал группе соответственные указания.

Вечером в тот же день он показал мне очередную свою разработку. В ней было точно расписано по времени, кто и что в съемочной группе должен делать. Начертил он и кроки — схематичные рисунки — мизансцен отдельных кадров.

— Вначале группа удивлялась скрупулезности, детализированности моих указаний, — сказал Шахин, показывая мне все это. — Может быть, некоторые даже обижались, что я им напоминал, например, в каком порядке будем мы снимать или когда точно должен быть готов грим. Потом привыкли, и дело пошло карашо. А знаете, почему я так придирчив к гримерам? — добавил он. — На здешнем солнце грим долго не держится, оползает. Солнце в Асуане сильней, чем «диги» в павильонах «Мосфильма»!

Было уже за полночь, когда в номер Шахина заглянули наши актеры Владимиров и Анатолий Кузнецов. Владимиров, представительный, статный, играл главного советского консультанта на строительстве гидроэлектростанции, Анатолий Кузнецов — его переводчика.

Они искали меня, чтобы предложить пройтись немного по набережной, «освежиться» перед сном. Несмотря на усталость, я согласился.

На недлинной набережной вдоль главной улицы городка, пожалуй, было действительно прохладнее. За парапетом ее шумел странно и грозно темный Нил, лизал черные камни и несся, несся вдаль, в ночь, к краю земли, определить который было трудно. Он уходил куда-то под тусклые звезды. С трудом я различил семиточье ковша Большой Медведицы и нашел низко над горизонтом Полярную. Нил стремился прямо на север.