Человек из Назарета - [90]
Ему велели подождать на террасе — среди пения птиц и благоухания цветущего кустарника, который был еще влажным после утреннего ливня. Наконец вышел Зара — красивый, улыбающийся, опрятный, каким был всегда. Он хорошо помнил своего товарища по учению. Приветствуя Искариота, Зара протянул ему обе руки:
— Иуда, Иуда, давно же мы с тобой не виделись!
— Думаю, слишком давно. Теперь мне следует быть с тобой почтительным и называть тебя отец Зара, не так ли?
— Как бы ты ни называл меня, но прежде позволь пригласить тебя выпить вина.
О прошлом они говорили недолго. Иуда быстро перешел к цели своего приезда. Зара серьезно и с большим вниманием выслушал ясный, подробный рассказ о пастырской деятельности Иисуса и заговорил:
— Итак, Тот, Кто Грядет. Тот, кто должен явиться. Но когда?
— В любой день. В любую минуту. Когда я уезжал, он с учениками оставался в доме этого самого Лазаря, в Вифании. Этому последнему его деянию я не придал бы особого значения, если бы оно не было знаком для тех, кто не спешит верить. Некоторым из нас уже не нужны такие знаки. Учение — вот что самое важное.
— Значит, ты полагаешь, что это он, — заключил Зара без вопросительной интонации.
— Я знаю, что это он.
— Чудеса. Воскрешение мертвых. Это не так трудно. Смерть — лишь сон. У нас, в Иерусалиме, нет недостатка в чудесах. Исцеление больных? Скажи больному человеку достаточно громко, что он здоров, и он выздоровеет. Так говорят скептики. Пребывание на этой должности научило меня некоторому скептицизму. Ну а что касается учения, то, разумеется, нам о нем известно все. Действительно, его доктрину внимательно изучили несколько посланных нами людей, которые наблюдали за ним и слушали, что он говорит. Кое-что из этого учения они записали. Оно, конечно, новое. Даже революционное. И все-таки оно твердо и полностью основывается на старом Законе. Кажется, этот твой человек — как бы поточнее выразиться — педантично… нет, почти фанатично придерживается старого Закона. Человек, которого трудно опровергнуть, — так мне передавали. Фарисеи не привыкли, чтобы их разбивали с помощью их же собственных текстов.
— Ты еще не слышал его? О, скоро услышишь, надеюсь. И увидишь. Гигант с громоподобным голосом и огромными глазами. Вот где надежда Израиля. Священник среди царей и царь среди священников. Синедрион должен признать его, синедрион должен…
— Должен?!
— Послушай, Зара, отец Зара, ты знаешь меня как… Я не глупец…
— Ты никогда им не был, Иуда, — улыбнулся Зара. — И никогда не был особенно легковерным. Но ты, возможно, несколько более простодушен, чем следовало бы.
— Если, говоря «простодушен», ты подразумеваешь склонность воспринимать иудейскую веру всерьез… Отец Зара, мы оба знаем Писание, но ты, конечно, знаешь его лучше. Писание предсказывает пришествие Мессии. Тот злодей, что некогда правил Иудеей, так безусловно верил в его пришествие, что однажды учинил поголовное истребление новорожденных в Вифлееме…
— Уничтожив в их числе и Мессию, насколько нам известно.
— Мне понятно, что ты подразумеваешь под скептицизмом, — продолжал Иуда несколько нервно. — Я не облечен полномочиями священника, и, скажу как старый друг, я даже рад, что не обладаю ими, если эти полномочия влекут за собой появление скептицизма.
— Ты хочешь сказать, что желаешь верить.
— Что я должен верить! — Иуда посмотрел на Зару почти свирепо, но потом взгляд его смягчился. — Моим мнением можно пренебречь. Что о нем думает Священный Совет — вот что важно. И что потом Священный Совет сможет сказать оккупационным властям.
Зара свел вместе кончики пальцев рук — очень медленно, один за другим, — образовав нечто вроде хрупкой воздушной клетки, в которую он вглядывался так, будто там находились его слова. Затем проговорил, словно читая:
— Итак, у нас есть новый правитель — некий человек из дома Давидова, царского дома Израиля, о чем станет известно римским сановникам. Мы полностью доверяем этому правителю. Он проповедует ненасилие, любовь, терпимость. Даже по отношению к Риму. Пусть кесарь отзовет своих представителей. Мы больше не нуждаемся в его умиротворяющих легионах.
— Ты очень хорошо все излагаешь.
— Чтобы убедить римлян вывести их легионы, их прокуратора и их, мытарей, мне пришлось бы изложить им все это действительно очень хорошо.
Иуда глубоко вздохнул:
— Зара, отец Зара, ты веришь в неизбежность прихода Мессии?
— Конечно. В противном случае я был бы еретиком. Израиль всегда верил и будет верить в его пришествие.
— Понимаю. Грядущий, который не приходит никогда. И все же есть многие, которые говорят, что Мессия нужен именно сейчас и что Бог отвечает на нашу нужду. Ты услышишь такое в любом уголке Галилеи. Говорю тебе, он — Помазанник Божий. Пусть он хотя бы появится перед святыми отцами Израиля.
— Обещаю тебе, что скоро он перед ними предстанет.
Иуда облегченно вздохнул. А Зара продолжал:
— Я тем временем за ним понаблюдаю. Очень внимательно. Мы не можем рисковать. За пределами Иудеи есть лжепророки.
— Ты говоришь его словами.
— Не может быть! — улыбнулся Зара. — Передо мной человек, пылающий надеждой! В наши дни таких нечасто встретишь.
«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.
«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.
Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин». В романе-фантасмагории «Сумасшедшее семя» он ставит интеллектуальный эксперимент, исследует человеческую природу и возможности развития цивилизации в эпоху чудовищной перенаселенности мира, отказавшегося от войн и от Божественного завета плодиться и размножаться.
«Семя желания» (1962) – антиутопия, в которой Энтони Бёрджесс описывает недалекое будущее, где мир страдает от глобального перенаселения. Здесь поощряется одиночество и отказ от детей. Здесь каннибализм и войны без цели считаются нормой. Автор слишком реалистично описывает хаос, в основе которого – человеческие пороки. И это заставляет читателя задуматься: «Возможно ли сделать идеальным мир, где живут неидеальные люди?..».
Шерлок Холмс, первый в истории — и самый знаменитый — частный детектив, предстал перед читателями более ста двадцати лет назад. Но далеко не все приключения великого сыщика успел описать его гениальный «отец» сэр Артур Конан Дойл.В этой антологии собраны лучшие произведения холмсианы, созданные за последние тридцать лет. И каждое из них — это встреча с невероятным, то есть с тем, во что Холмс всегда категорически отказывался верить. Призраки, проклятия, динозавры, пришельцы и даже злые боги — что ни расследование, то дерзкий вызов его знаменитому профессиональному рационализму.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Прошлое всегда преследует нас, хотим мы этого или нет, бывает, когда-то давно мы совершили такое, что не хочется вспоминать, но все с легкостью оживает в нашей памяти, стоит только вернуться туда, где все произошло, и тогда другое — выхода нет, как встретиться лицом к лицу с неизбежным.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?
Марсель Эме (1902–1967) — один из самых замечательных французских писателей. Его произведения заставляют грустить, смеяться, восхищаться и сострадать. Разве не жаль героя его рассказа, который умел проходить сквозь любые препятствия и однажды, выбираясь из квартиры своей возлюбленной, неожиданно лишился своего дара и навсегда остался замурованным в стене? А умершего судебного пристава, пожелавшего попасть в рай, Господь отправил на землю, чтобы он постарался совершить как можно больше добрых дел и заслужить безмятежную жизнь на небесах.
В книгу вошли романы «Любовь Жанны Ней» и «Жизнь и гибель Николая Курбова», принадлежащие к ранней прозе Ильи Эренбурга (1891–1967). Написанные в Берлине в начале 20-х годов, оба романа повествуют о любви и о революции, и трудно сказать, какой именно из этих мотивов приводит к гибели героев. Роман «Любовь Жанны Ней» не переиздавался с 1928 года.
Знаменитый автобиографический роман известнейшего французского писателя XX века рассказывает, по его собственным словам, о «предательстве, воровстве и гомосексуализме».Автор посвятил роман Ж.П.Сартру и С. Де Бовуар (использовав ее дружеское прозвище — Кастор).«Жене говорит здесь о Жене без посредников; он рассказывает о своей жизни, ничтожестве и величии, о своих страстях; он создает историю собственных мыслей… Вы узнаете истину, а она ужасна.» — Жан Поль Сартр.
«Ночь и день» (1919) — второй по времени создания роман знаменитой английской писательницы Вирджинии Вулф (1882–1941), одной из основоположниц литературы модернизма. Этот роман во многом автобиографичен, хотя автор уверяла, что прообразом главной героини Кэтрин стала ее сестра Ванесса, имя которой значится в посвящении. «Ночь и день» похож на классический английский роман: здесь есть любовный треугольник, окрашенные юмором лирические зарисовки, пространные диалоги, подробные описания природы и быта. Однако традиционную форму автор наполняет новым содержанием: это отношение главных героев к любви и браку.