Человек из Москвы - [5]
"Уйдем отсюда: здесь так мрачно - я не могу этого вынести! Мне нужен свежий воздух". Мы вышли, пересекли Красную площадь, поднялись к Лубянке и прошли мимо тюрьмы, освещенной бледным, низко висящим в свинцовом небе солнцем. Мы оба тяжело дышали, в особенности я, и в морозном воздухе перед нашими лицами клубился пар.
Мы испытывали друг к другу безотчетную симпатию, но именно это его и сдерживало: офицер ГРУ, он был приучен не доверять такого рода чувствам. Впоследствии он рассказал мне, что много раз был на грани откровенного разговора, но так на него и не отважился. Слишком удачным все это было: глава английской делегации, с которым можно проводить столько времени наедине, так дружески настроенный и готовый выслушивать любые откровения! И пока мы продолжали наши прогулки и осмотр достопримечательностей, я читал в его светлых глазах желание объясниться в сочетании с неуверенностью, - но никак не мог ему помочь.
В последний вечер он пригласил меня на "Лебединое озеро". Сидя в огромном зале, отяжеленном позолотой и украшенном громадными люстрами царских времен, я убедился в сильнейшей любви русских людей к этому виду искусства. Русские знают толк в балете так же, как англичане - в футболе. Это было все равно что присутствовать на стадионе "Уэмбли" на финальном матче чемпионата мира - когда ощущаешь сосредоточенность и горячую увлеченность всех присутствующих.
Спектакль окончился, но музыка все еще продолжала звучать в наших ушах. Мы зашли в кафе, сели за столик в углу и заказали пива. Пеньковский вздохнул и, словно подводя итоги, сказал:
- Гревил, я думаю, нам уже пора называть друг друга по имени.
- Конечно, так лучше, Олег.
- Да. А еще лучше: "Алекс". "Олег" по-английски звучит не так хорошо.
- Да здравствует Алекс! - сказал я. - Надеюсь, мы еще встретимся,
- И я на это очень надеюсь.
- Может быть, в Лондоне? Ты когда-нибудь бывал в Лондоне?
- Нет. Но очень бы хотел.
- Это можно устроить. Я побывал в твоей стране - почему бы тебе не побывать в моей? Кстати, ты мог бы возглавить ответную делегацию.
- Да, пожалуй... Почему бы и нет? Отличная мысль!
- Тогда предложи это Комитету.
- Нет, - он заколебался, - нет, Гревил, будет гораздо лучше, если это предложение поступит от тебя. Ты сделаешь это?
- Конечно!
Хотя мы разговаривали тихо, Алекс каждый раз, когда ему надо было сказать что-то важное, заслонял нижнюю часть лица рукой или подносил ко рту стакан. Этому обучают всех разведчиков - для того чтобы в людном месте, особенно в баре или ресторане, сделать невозможным чтение по губам: опытный специалист может узнать, о чем идет речь, даже если он сидит через несколько столиков от вас.
- Да, я много слышал о Лондоне... - он прервался, облизал губы и посмотрел на меня, словно был не в силах высказать какую-то мучившую его мысль. Я смотрел ему в глаза и ждал. Вдруг взгляд его быстро скользнул в сторону и выражение лица изменилось: за соседним столиком еще недавно была компания из четырех человек - теперь же оставался только один. Он сидел неподвижно, закрыв глаза и положив локти на стол. В общем, это еще ничего не означало. Мы так никогда и не узнали, были ли эти люди обычными посетителями или нет. Но подозрение у Алекса не рассеялось, поэтому он вежливо сказал:
"Ну что ж, надеюсь, приезд вашей делегации был не напрасным!" Я ответил, что уверен: это было не напрасно, после чего он проводил меня до гостиницы, где мы и расстались, пожелав друг другу спокойной ночи.
На следующее утро, перед отъездом из Москвы, я последний раз явился в Комитет и предложил организовать поездку советской делегации в Лондон. Мне ответили, что сразу это решить нельзя, но мое предложение будет рассмотрено.
Алекс приехал проводить меня в аэропорт, однако нам ни на минуту не удалось остаться наедине. Последний раз я увидел его с верхней площадки трапа: он помахал мне рукой, повернулся и пошел назад.
Я никак не мог понять, в чем дело. Всю дорогу я ломал себе голову в поисках ответа: ведь Алекс наверняка хотел что-то мне сказать. Много раз он был на грани откровенности. И возможности для этого были. Что же ему помешало?
Разгадку я узнал через несколько недель, в Лондоне.
Один из старейших членов нашей делегации рассказал, как однажды вечером полковник Пеньковский очень его удивил, явившись к нему в номер и попросив передать какой-то пакет в Форин-Офис [Министерство иностранных дел Великобритании]. Пожилой бизнесмен, не привыкший к подобным просьбам и испытывавший естественный страх ко всему, что выходило за рамки закона особенно на советской территории, - отказался выполнить эту просьбу.
Значит, Алекс мне не доверял. Я не мог порицать его за это недоверие, но оно означало чрезвычайно досадную проволочку. Лишь в апреле 1961 года мне удалось разбить лед в наших отношенилх.
Когда я вновь приехал в Москву - для организации поездки русской делегации в Лондон - и встретился с Алексом, он был по-прежнему дружелюбным и по-прежнему колеблющимся. Он показал мне уже утвержденный список членов советской делегации. Просмотрев его, я понял, что нам опять предлагают некомпетентных людей.
Произведения, включенные в книгу, относятся к популярному в Испании жанру социально-политического детектива. В них отражены сложные социальные процессы в стране в период разложения франкизма. По обоим романам в Испании были сняты фильмы.
В настоящий сборник под общим названием «Убийство на почве любви» вошли три романа: «Не сердись, Иможен», «Овернские влюбленные» и «Вы помните Пако?».
«Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином…».
Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.