Человек и мир - [79]

.

Однако, несмотря на все это, Тур мог порадоваться значительным улучшениям в поведении Бамсе. Волосы были причесаны, одежда опрятная. Он больше не общался с сомнительными уличными компаниями, членом которых он одно время был в Осло. Он говорил по большей части открыто и разумно, и Тур уже не мог вспомнить, когда последний раз им было так хорошо вместе. «Но, — писал он Лив, — меня очень беспокоит одна вещь, и это отсутствие у него уважения к деньгам. У него есть все, чтобы стать настоящим плейбоем»^{430}.

Он заметил это сам и получил донесения о том же из школы в Англии. «Я никогда не видел, чтобы молодые люди так сорили деньгами, как Бамсе, совсем не думая о том, с каким трудом они даются. Может, он не беспокоится, потому что мы богаты?»

Чтобы проиллюстрировать, что он имел в виду, он рассказал Лив одну историю, глубоко возмутившую его. Бамсе поехал в Колла-Микьери через Лондон. Туру требовалось немного наличных денег к Рождеству, и, чтобы избежать проблем, связанных с валютой и налогами, он попросил своего английского издателя передать Бамсе фунты в размере, эквивалентном 1200 норвежским кронам. Радостный и довольный, сын приехал в Колла-Микьери, но ни словом не обмолвился о деньгах. Когда Тур спросил о них, Бамсе удивленно ответил, что думал, будто они предназначались ему, и за те два дня, что он провел в Лондоне, он потратил их, живя в отеле «Амбассадор» и посылая подарки друзьям.

Тур принял объяснение, будто Бамсе думал, что деньги предназначались ему. Может быть, издатель был недостаточно ясен, когда говорил, что деньги предназначаются отцу. Но, в любом случае, как он смог спустить такую сумму и даже не сказать спасибо?

Да, он был избалован. Это касалось не только денег, но и авиабилетов в то время, когда лишь немногие могли себе позволить летать. Бамсе постоянно путешествовал — часто летал в Африку, Южную Европу, Америку, и Тур боялся, что Бамсе станет считать перелет вполне естественным делом.

Африка. Бамсе нравилось на африканской ферме дяди Якоба, и он скучал по Африке

Тур признавал свою вину. «Я действительно пробовал не баловать его». Но он возлагал часть ответственности и на Лив. «Он слишком легко может нами играть». Поэтому он настойчиво попросил ее сотрудничать с ним, чтобы направить мальчика в правильное русло^{431}. «Мы должны вести себя так, чтобы он обрел уверенность в себе и собственных силах и не привыкал перекладывать все на плечи богатых родителей»^{432}.

Хотя у него не было таких же претензий к Туру-младшему, отец думал и о нем. Старший сын учился в военной школе и собирался остаться там, когда он вернулся домой. Бамсе должен был пойти в армию. Как солдату, ему полагалось содержание в 4 кроны в день, и Тур убеждал Лив, как важно, чтобы он не получал больше, чем его сослуживцы. В противном случае «мы отнимем у них силу и способность, которые им потребуются в борьбе за продвижение в жизни»^{433}.

Несмотря на свой неприятный опыт с армией, он не отрицал возможности, что жизнь в казарме может научить Бамсе уму-разуму, да, такие надежды возлагал он «ради такого случая» на армию^{434}.

Такие же надежды питала и Лив, тоже волновавшаяся о Бамсе. Как и Тур, она видела, каким лентяем он может быть^{435}. Но она не согласилась, что они избаловали его авиабилетами «в любой конец». Мальчик ведь хочет увидеть своих родителей, конечно же, ему хочется видеть их в Норвегии, но как ему это сделать, если они живут за границей? «У него вовсе нет такой же тяги к путешествиям и приключениям, как у тебя, Тура и меня», — писала она ему в ответ^{436}.

Она просила Тура помнить о том, что «за всеми его эскападами, которые выводят нас из себя, кроется несчастный мальчик. Он ужасно недоволен жизнью и собой». Она утешала себя тем, что они с Пебблом приедут весной в Норвегию и на этот раз останутся там на целый год. Она надеялась, что Тур тоже сможет приехать на север, чтобы у них была возможность поговорить^{437}.

Но, пока они не зашли так далеко, она хотела уладить одно недоразумение. «Ты всегда говоришь, будто мы богаты, — писала она Туру. — Правда заключается в том, что мы с Пебблом вовсе не богаты». Это она дала понять и Бамсе, чтобы он не думал, что «тут имеется бездонная бочка, из которой он может черпать». Она не отрицала, что однажды они с Пебблом будут богаты, когда Пеббл унаследует свою часть отцовского состояния. «Но в остальном отец Пеббла верен принципу не баловать своих детей, что, конечно же, послужило им всем на пользу»^{438}.

22 января 1959 года, двенадцать дней спустя после отъезда Бамсе домой из Колла-Микьери, Тур открыл конверт из английской школы. Он сел, уставившись на письмо. Затем он вложил лист в пишущую машинку: «Дорогой Бамсе! Я был сегодня шокирован, когда получил результаты твоих экзаменов. Ты завалил по всем предметам!»

В остальной части письма отец решил без обиняков выяснить отношения. «Я помогал тебе то с одной школой, то с другой, а ты полагаешь, что все в жизни дается бесплатно. Ты был абсолютно равнодушен к своему собственному будущему, чему я нахожу только одно объяснение: ты считаешь, что все должны работать на тебя всю оставшуюся жизнь, так что тебе не о чем беспокоиться, в отличие от других, у кого нет богатых родителей. Но если ты считаешь так, то ты полностью ошибаешься. Я готов тебе помогать во всем, но я не хочу, чтобы ты рос плейбоем. Я полностью уважаю твой выбор — хочешь ты быть земледельцем, или фермером, да, или автослесарем, или кем угодно, но ты не должен больше рассчитывать, что я по-прежнему буду содержать тебя, пока ты сам не встанешь на ноги». Для Лив он смягчил выражения в отношении сына и писал почти примирительно: «Ты только так не расстраивайся из-за Бамсе, мальчик достаточно умен, чтобы исправиться, только мы потуже затянем удила…»