Человек и государство - [2]
Эти соображения в полной мере относятся к понятиям нации, политического общества (Body Politic, Political Society) и государства. Но для серьезной политической философии нет более насущной задачи, чем попытаться классифицировать эти три понятия и четко обозначить границы подлинного значения каждого из них.
Когда мы изъясняемся в общепринятой, более или менее неопределенной манере, эти понятия употребляются и вполне позволительно употребляются в качестве синонимов. Но что касается их подлинного социологического смысла и политической теории, то их следует четко различать. Смешение или систематическое отождествление нации и политического общества, или политического обществам государства, или нации и государства было проклятием современной истории. Совершенно необходимо подлинное восстановление [смысла] трех понятий, о которых идет речь. Следовательно, педантичность моего анализа извинительна в связи с важностью тех принципов политической философии, которые этот анализ может помочь нам осознать.
II. Сообщество и общество
Вначале необходимо провести различие между понятиями сообщество и общество. Разумеется, эти понятия вполне позволительно употреблять в качестве синонимов, что я и сам делал много раз. Но столь же позволительно и правильно соотносить их с двумя видами социальных групп, фактически различных по своей природе. Это различие, хотя им и злоупотребляли самым прискорбным образом сторонники теории превосходства "жизни" над разумом, само по себе есть достоверный социологический факт. Как сообщество, так и общество являются этико-социальными и подлинно человеческими реалиями, а не просто биологическими. Но сообщество в большей мере связано с природой и с биологическим, тогда как общество ближе к творениям разума, к мыслительным и духовным способностям человека. Их внутренняя социальная сущность и их характеристики, как и сфера применения, не совпадают[3].
Чтобы понять это различие, необходимо вспомнить, что общественная жизнь, как таковая, объединяет людей посредством некоего общего объекта. В общественных отношениях всегда присутствует объект, материальный или духовный, вокруг которого переплетаются межчеловеческие отношения. В сообществе, как верно отметил Ж. Т. Дело[4], объект является данностью, предшествующей определениям человеческого разума и воли и действующей независимо от них, творя общий бессознательный дух, общие чувства и психологические структуры, а также многое другое. А в обществе объект является задачей, которую следует выполнить, или целью, к которой следует стремиться и которая зависит от установок разума и воли людей; цели и задаче предшествует творение разума индивидов — в виде решения или, по меньшей мере, согласия. Таким образом, в случае общества с определенностью возникает и берет главенство элемент объективности и рациональности в общественной жизни. Коммерческое предприятие, профсоюз, научная ассоциация являются обществами в той же мере, что и политическое общество. Региональные, этнические, языковые группы, общественные классы являются сообществами. Племя и клан суть те сообщества, которые подготавливают почву для политического общества и предвещают его приход. Сообщество является продуктом инстинкта и наследием конкретных условий и исторических структур; общество есть продукт разума и нравственной силы (того, что в античности называли "добродетель").
В сообществе общественные отношения исходят из конкретной исторической ситуации и окружающей обстановки: коллективные формы восприятия, или коллективное подсознание, имеют приоритет над индивидуальным сознанием, а человек является продуктом социальной группы. В обществе индивидуальное сознание сохраняет приоритет, социальная группа формируется [самими] людьми, а общественные отношения исходят из конкретной инициативы, конкретной идеи и добровольного решения личностей.
Даже в естественных обществах, таких, как семейное и политическое, то есть тех обществах, в которых природа нуждается и сама придает им первоначальную грубую форму, в конечном счете общество исходит из человеческой свободы. А в сообществах, даже таких, как региональные или профессиональные сообщества, вырастающие вокруг какого-либо отдельного общества, например промышленной или коммерческой структуры, сообщество [как таковое] вырастает из природы — я имею в виду, — вырастает из адаптации человеческой природы к данной исторической ситуации или к непосредственному влиянию упомянутого промышленного или коммерческого общества на природную обусловленность человеческого существования. В сообществе социальное принуждение исходит от доминирования навязываемых человеку форм поведения и проявляет себя как предопределенность. В обществе социальное принуждение исходит из закона (law), или рациональных предписаний, или от идеи общей цели; оно требует индивидуальной совести и свободы, которые должны подчиниться велениям закона свободно.
Общество всегда вызывает к жизни сообщества и чувства сообщества внутри или вокруг себя. Сообщество никогда не может развиться в общество, хотя оно может быть природной почвой, на которой при посредстве разума возникает та или иная общественная структура.

Жак Маритен (1882–1973) является ведущим представителем неотомизма — обновленной версии томизма, официальной философской доктрины католической церкви.Выпускник Сорбонны, в 1914 г. избирается профессором кафедры истории новой философии Католического института Парижа; год спустя начинает работу в коллеже Станислас (1915–1916). В 1913 г. публикует работу «Бергсоновская философия», в 1919 г. организует кружок по изучению томизма, идеи которого получают одобрение видных представителей французской культуры Ж..Руо, Ж..Кокто, М.Жакоба, М.Шагала, Н.Бердяева.

Жак Маритен (1882–1973), крупнейший религиозный философ современности, основоположник, наряду с Э. Жильсоном, неотомизма, сосредоточен не столько на истории мысли, сколько на продвижении томистской доктрины в собственно метафизической области. Образцы такого рода труда, возвращающего нас в сферу «вечной философии», представлены в настоящем томе. В противовес многим философским знаменитостям XX в., Маритен не стремится прибегать к эффектному языку неологизмов; напротив, он пользуется неувядающим богатством классических категорий.

Жак Маритен (1882–1973) является ведущим представителем неотомизма — обновленной версии томизма, официальной философской доктрины католической церкви.Выпускник Сорбонны, в 1914 г. избирается профессором кафедры истории новой философии Католического института Парижа; год спустя начинает работу в коллеже Станислас (1915–1916). В 1913 г. публикует работу «Бергсоновская философия», в 1919 г. организует кружок по изучению томизма, идеи которого получают одобрение видных представителей французской культуры Ж..Руо, Ж..Кокто, М.Жакоба, М.Шагала, Н.Бердяева.

Жак Маритен (1882-1973) является ведущим представителем неотомизма - обновленной версии томизма, официальной философской доктрины католической церкви.Выпускник Сорбонны, в 1914г. избирается профессором кафедры истории новой философии Католического института Парижа; год спустя начинает работу в коллеже Станислас (1915-1916). В 1913 г. публикует работу «Бергсоновская философия», в 1919 г. организует кружок по изучению томизма, идеи которого получают одобрение видных представителей французской культуры Ж..Руо, Ж..Кокто, М.Жакоба, М.Шагала, Н.Бердяева.

По примеру наипервейшей Истины, свет которой он делает доступным для нас, св. Фома Аквинский не взирает на лица: он приглашает на пир мудрости как учеников, так и учителей, как мастеров, так и подмастерьев, как деятелей, так и созерцателей, людей строгих правил и жизнелюбов, поэтов, художников, ученых, философов, да что я говорю — людей с улицы, наряду со священниками и богословами, лишь бы они готовы были слушать. И его учение является перед нами исполненным такой мощи и чистоты, что оно может воздействовать не только на взращенную в семинариях элиту посвященных, которой следовало бы внушать мысль о ее постоянной огромнейшей интеллектуальной ответственности, но и на мир культуры в целом; дабы вновь привести в порядок человеческий рассудок и таким образом, с Божией помощью, вернуть мир на пути Истины, чтобы он не погиб, оттого что более не знает ее.

Возможна ли революция в современном мире как нечто большее, чем те «театральные» события, которые СМИ – в отсутствие «большой политики» – приучили нас считать «революциями»? Сегодня не только правые, но и многие левые теоретики дают отрицательный ответ на этот вопрос. Эта книга посвящена анализу «тезиса о конце революции». Критика этого тезиса и обосновывающих его аргументов не преследует цель доказать обратное, то есть возможность, не говоря уже о необходимости, революции. Наша цель – открыть путь той теории революции, которая освобождает последнюю от понятия прогресса и вместе с тем показывает ее как парадигмально современное явление, воздавая должное контингентному, событийному и освободительному характеру революции.

За последние десять лет Россия усовершенствовала методы "гибридной войны", используя киберактивы для атаки и нейтрализации политических оппонентов. Хакеры, работающие на правительство, взламывают компьютеры и телефоны, чтобы собрать разведданные, распространить эти разведданные (или ложные данные) через средства массовой информации, создать скандал и тем самым выбить оппонента или нацию из игры. Россия напала на Эстонию, Украину и западные страны, используя именно эти методы кибервойны. В какой-то момент Россия, видимо, решила применить эту тактику против Соединенных Штатов, и поэтому сама американская демократия была взломана.

В 2016 году Соединенные Штаты подверглись нападению со стороны иностранного противника. В отличие от нападения Японии на Перл-Харбор или атаки Аль-Каиды на Всемирный торговый центр, нападение Российской Федерации нанесло удар по ядру нашей демократии - нашей свободной и справедливой системе выборов. Цель состояла в том, чтобы разрушить нашу систему самоуправления, которую мы лелеяли и использовали в качестве примера для мира на протяжении более 240 лет. Действуя тайно, используя государственные средства массовой информации и спецслужбы, Россия сумела повлиять на выборы с явной целью помочь своему предпочтительному кандидату Дональду Дж.

После Второй мировой войны мир раскололся на два противоборствующих лагеря. Мировое сообщество оказалось на пороге новой войны. Судьбу всего человечества в эти годы решали несколько государств. Страны разрабатывали планы ядерных атак, составляли карты бомбардировок, вели активную разведывательную и подрывную деятельность. Мировая экономика работала на наращивание ядерного потенциала. Этот период истории принято называть холодной войной.Кто же виноват в развязывании холодной войны? Можем ли мы сегодня дать объективную оценку деятельности политиков ведущих государств мира? Автор книги подробно описывает события того времени, из которых явственно следует, что официальная пропаганда не имела ничего общего с реальностью.

Карцов Юрий Сергеевич — русский дипломат и политический публицист. Близкий знакомый Константина Леонтьева. Автор интересных работ посвященных внешней политике России. После революции 1917 года жил в эмиграции. Оригинал публикуемой статьи датируется 1908 годом.

Тема Арктики всегда находится в центре внимания, однако сегодня к этому региону обращен пристальный интерес всего мира. Именно к Баренцеву морю и в целом к северным морским районам приковано внимание ведущих морских держав в связи с потеплением Арктики и соперничеством за обладание ее природными ресурсами, в том числе такими, как углеводородные ресурсы и рыбные запасы.Насколько Россия готова к такому соперничеству и чем руководствуются отечественные политики, уступая без достаточных на то оснований свои исторические морские арктические районы? Ответы на эти непростые вопросы читатель найдет в книге.Автор — В.