Человек и глобус - [6]

П е т р. Молодцы! Особенно Верочка. Какой камень запустила в милое провинциальное болото! Не побоялась плевков нашего цивилизованного общества. Ах, Надежда Михеевна, то ли еще будет… Молодежь начинает бороться за свое счастье.

Н а д е ж д а. Трудно бороться. Из гимназии Михаила выгнали. Взял его управляющим на дальнюю заимку купец Малышев. Так, из жалости, должно быть.

П е т р. Или, наверное, потому, что когда-то Попов исключил из гимназии его дочь. Отомстил.

Н а д е ж д а. Вы помните?

П е т р. В нашем городе если как-нибудь особенно чихнуть, об этом не только будут знать все, но даже начнут летосчисление вести с такого события: «Это было до того, как господин такой-то чихнул». — «Нет, после». — «А я вам говорю — до этого». Как я рад, что смог уехать отсюда! В других местах бывают землетрясения, потопы, чума. Все бы кары на этот город!

Н а д е ж д а. Петя!

П е т р. Да, были дни, когда я был Петькой, а вы, вы — просто Надькой. Был грех, таскал вас за косички. Впрочем, и вы в долгу не оставались.

Н а д е ж д а. Помню. (Пауза.) Как я вас ждала!

П е т р. Вероятно, и нынче бы не приехал. Но выпала оказия… И, как видите, вчера появился, а утром еду обратно.

Н а д е ж д а. Что же привело в наши края?

П е т р. Выполнял задание. Больше ничего не спрашивайте.

Н а д е ж д а (помолчав). Их много… товарищей Дмитрия Ивановича?

П е т р. Да.

Н а д е ж д а. Кто же они?

П е т р (тихо). Большевики… Ими сказано одно слово — революция. И оно навсегда стало моим. Помнишь?

Н а д е ж д а. Петя! Я, я… на всю жизнь запомнила…

П е т р. Наденька! Но почему Евграф? Сватовство?

Н а д е ж д а. Неужели ты поверил, что я могу продать себя? (Смеясь и чуть не плача.) Я тянула время, надеялась, что ты не забыл…

Входит  Е л е н а  И в а н о в н а.

Е л е н а. Ты с ума сошла! И так разговоров не оберешься. И ты, Петя, хорош. Знаешь, как ославились.

Н а д е ж д а. Мама, Петя завтра уезжает. А с Евграфом я сама все улажу.

П е т р. Я сейчас уйду.

Н а д е ж д а. Подожди. Мама, через минутку я вернусь. А им скажи… Скажи, что мне немножко нездоровится.

Появляется  Г л а д ы ш е в.

Г л а д ы ш е в (Елене Ивановне). В мои намерения не входило нарушать ваше торжество, поэтому я не прошел в комнаты, а предпочел обойти вокруг дома. Прошу прощения. (Петру.) Петр! Ты меня огорчаешь. Я прошу тебя немедленно идти домой. Здесь тебе не место. Пожалей свою мать.

П е т р (приближаясь к отцу). С детства вы внушали мне прекрасные понятия — всегда спешить на помощь к тем, кто в ней нуждается. У наших соседей горе. Поэтому я здесь.

Г л а д ы ш е в. Ты не понимаешь, что делаешь!

П е т р. Прекрасно понимаю.

Г л а д ы ш е в. Подумай о своем будущем.

П е т р. Я давно его обдумал.

Г л а д ы ш е в. Петр!

П е т р. Оставьте меня в покое… Мы никогда не поймем друг друга.

Г л а д ы ш е в. Мы поговорим об этом дома, без свидетелей, не роняя своего достоинства. Не заставляй приходить сюда мать. Ее слезы, может быть, образумят тебя. (Уходит.)

Молчание.

Е л е н а. Уходите, Петя.

П е т р (берет Надежду за руку). Позвольте поговорить с Надей. Пойдем, Надя.

Уходят.

Е л е н а. Люди не разберутся — бог рассудит. Наши слезы не в счет. Кому какая судьба.

Входит  Е в г р а ф.

Е в г р а ф. Невоспитанные люди! Мамашу — и вдруг все забыли… А где Надежда Михеевна?

Е л е н а. Наденьке нездоровится. Она сейчас придет.

Е в г р а ф. Понимаю… Эх, Елена Ивановна! Кому другому, а мне господь дал родненьку. Плахины! Отец ямщину держал. Потомственным гужеедом был. Дядюшка — подрядчик. На слово и на руку свиреп, а в остальном — пшш… Сколько раз ему твердил: «Раз все сидят за столом, значит, кто пришел — с рукой не лезь. Поклонись всем и садись на свое место». Нет, не понимает.

Е л е н а. Да пустое все это, Евграф Саввич!

Е в г р а ф. Нельзя! Учить надо. Не понимают этикета! Как свадьба — раскланяюсь с ним… Люблю я Надежду Михеевну. Ничего для нее не пожалею… А вы если того, насчет денег, то не стесняйтесь. Могу. У меня они шалые. Ну, и такое, конечно, близким доверяют. Любезные на всю жизнь связывают крепче крепкого. Одолжайтесь. Без всяких расписок доверяю. Всей душой вхожу в ваше положение…

Вбегает испуганная  Л ю д м и л а  и, заткнув пальцами уши, зажмурившись, кричит.

Л ю д м и л а. Сейчас Гриша будет петь!

Е л е н а. Ну, зашумели! (Уходит.)

Е в г р а ф. Пустой человек, можно сказать — плевый. Кровельщик. А голос на славу. Может все им рушить. Зачем такая сила? Кому достается!

Л ю д м и л а. Поет?

Е в г р а ф (подходит к ней). Поет. (Обнимает ее и целует.)

Л ю д м и л а. Что вы делаете? (Утирает рукой рот.) Грех. Бог накажет.

Е в г р а ф (пытается обнять снова). Как брат. По-родственному.

Л ю д м и л а. Не трогайте. Нельзя.

Е в г р а ф. Тихо! (Достает из кармана бутылку и рюмку. Наливает.) Пей.

Л ю д м и л а. Грешно. Бог накажет.

Е в г р а ф. А ты на исповеди покайся. Он добрый, простит. Ну?

Л ю д м и л а. Боюсь. (Берет и пьет.)

Е в г р а ф. Вкусно?

Л ю д м и л а. Очень.

Е в г р а ф. Еще хочешь? (Наливает себе два раза подряд и пьет.) Особая. Только для дам.

Л ю д м и л а. Как приятно!

Е в г р а ф. А я что говорил! (Пытается снова обнять ее.) По-родственному.