Человек и глобус - [37]

Р у с и н о в а. Что вы ответите?

И л ю х и н. Я не обязан отвечать на частные записки. Да!

Л у б е н ц о в. Вам виднее.

И л ю х и н. Конечно. (Помолчав.) Ну нет, и мы не лыком шиты. Драться — так драться. Даю вам слово, что Мокшаков, надеясь перечеркнуть, опорочить дела и замыслы Геннадия Ионыча, желая втянуть государство в напрасные расходы, сядет со своей затеей в лужу. Наглец!.. Пока я здесь — изыскания будут вестись только тут. А там пусть он меня отдает под суд, пусть сдирает с меня шкуру, стирает в порошок.

Р у с и н о в а. Он и на это способен?

И л ю х и н. На все. Другое дело — удастся ли ему, но для достижения своих целей он никакими средствами не гнушается… Итак, Татьяна Васильевна, никаких неясностей не осталось.

Р у с и н о в а. Простите, Георгий Иванович, но теперь я, кажется, хочу лишь одного — просто дождаться Никиту… На другое меня не хватит. Я могу стерпеть голод, холод, заброшенность, не замечать усталость, могу воевать со своей тоской, опасениями за мужа, но бороться с подлостью?! Не смогу. Как это можно? У меня хотят отнять мою веру в свою правоту, навязать другую. Я многие годы вынашивала близкую мне мечту, сроднилась с ней… И теперь, чтобы дойти к своей цели, я должна кого-то обманывать, говорить одно, делать другое, сомневаться в каждом шаге? Нет. Не этому меня учили, Георгий Иванович, дома, в институте… Мне лучше уехать.

И л ю х и н. Никита тебе не простит.

Р у с и н о в а. Он поймет.

Л у б е н ц о в. Товарищи, зачем столько волнений? Честное слово, если бы я знал, то лучше бы промолчал…

Р у с и н о в а. Да, это было бы лучше.

И л ю х и н (Русиновой). Считайте, что вы ничего не слыхали. (Лубенцову.) Поклон за откровенность. Я лично доволен, что вы так, с размаху, не мудрствуя лукаво, выложили карты на стол. Сообщайте Мокшакову, что я отказываюсь работать для его славы, намерен испортить ему карьеру. Я маленький человек, почти рядовой. Он же дутая, но величина. Он вхож туда, куда я сразу не попаду. Но ему не обойтись без моих рук, без рук Татьяны Васильевны. Без нас ему не взойти на вершины. Пусть он сейчас попробует получить у правительства согласие на другую экспедицию. Не получит. Пусть попробует разогнать нашу. Не позволят. Он станет выжидать. Понимаете, Татьяна Васильевна? А мы будем работать, будем продолжать дело академика Фролова. (Лубенцову.) Ну-с, выбирайте.

Л у б е н ц о в. Мои обязанности определены. Я должен вести геологические исследования в районе Митюшкина острова.

И л ю х и н. Если вы хотите остаться… здесь, то будете работать только на этом месте.

Л у б е н ц о в. Это приказ?

И л ю х и н. Да. Если вы считаете меня начальником.

Л у б е н ц о в. Мне необходимо ваше письменное распоряжение. Документ.

И л ю х и н (едва сдерживаясь). Рекомендую запомнить. Я от своих слов не отказываюсь. Ваше решение?

Л у б е н ц о в. Конечно, я остаюсь.

И л ю х и н. Курортных условий я вам не обещаю. Думайте. (Русиновой.) Теперь меня даже связанным отсюда не увезут. (Марине.) Извините, что заставил вас поскучать.

М а р и н а. Я с удовольствием слушала. Я не подозревала, каким вы можете быть… темпераментным. (Всем.) По-моему, в жизни редко, но бывают красивые неудачники. Понимаете? Человек так смело и мужественно борется, что и в своем поражении заставляет любоваться собой.

И л ю х и н. Предсказание моего будущего?

Р у с и н о в а. Вы будете победителем. Мы будем.

М а р и н а. Или красивым неудачником.

Л у б е н ц о в. Присоединяюсь к Татьяне Васильевне.

Входят  т е т я  Ф и с а, П е т р о в, К у т и н, неся незамысловатые угощения.

Ф и с а (сквозь слезы). Пожалуйте к столу.

И л ю х и н (одной ей). Кап-кап — и пересолишь.

Ф и с а. Льются. Привычка бабья. (Петрову.) Не ухмыляйся, Тихон Алексеевич. Не о тебе одном печалюсь.

П е т р о в (смиренно). Знаю. На глазах умру — рукой не пошевелишь.

Ф и с а. Отойди.

И л ю х и н. Пойдем, Тихон Алексеич, выдам расчет. (Уводит его в свою комнату.)

Русинова помогает Фисе накрыть стол.

К у т и н (считает участников застолья). Три… четыре. (Стаскивает к столу табуретки.)

М а р и н а (одному Лубенцову). Дебют ваш нельзя назвать удачным.

Л у б е н ц о в. Меня предупреждали, что он человек прямой, но такая прямизна…

М а р и н а. В душе я вас невольно пожалела.

Л у б е н ц о в. Спасибо. Это мне дорого.

М а р и н а. Мне кажется, мы можем стать друзьями.

Л у б е н ц о в. На почве?

М а р и н а. Меня тоже часто стукают по голове… Шучу. Можете называть меня просто Маринкой. Где-то водится рыбка с таким названием.

Л у б е н ц о в. Съедобная?

М а р и н а. Она — да. А я? (Пожимает плечами.)

К у т и н. У любого в горле застрянет.

Л у б е н ц о в. Печально.

М а р и н а. Ничего не могу сказать. Таков туземный юмор.

Л у б е н ц о в. Я предвижу, что здесь сейчас будет происходить очень трогательная процедура прощания. Не окажемся ли мы лишними?

М а р и н а. Хотите исчезнуть?

Л у б е н ц о в. Да. С вами. Побродить по берегу.

М а р и н а. Согласна. Выберем удобную минуту.

Входят  П е т р о в  и  И л ю х и н.

П е т р о в (держит конверт). Обманываешь, Георгий Иванович. На ощупь чувствую — лишнее передал.

И л ю х и н. Прячь в карман. Ну?