Человек-Хэллоуин - [42]

Она подняла одну из свечей и указала ею на дверь. Стоуни увидел там небольшую куколку из кукурузных оберток, прикрепленную над притолокой.

— Она отгоняет его от моего дома, когда он отправляется на поиски. Он не станет пересекать по-рог того дома, где есть кукурузная кукла.

— Ты все выдумываешь, — сказал Стоуни.

— Может, и так, — хмыкнула Нора, но что-то в ее тоне показалось ему совсем не веселым. — А может быть, во всем этом и есть доля правды. Потому что, когда путало видит кукурузную куклу, оно выказывает ей почтение. Король должен умереть, чтобы возродиться, а она возрождается через своих детей. Она дает и забирает жизнь. Вот почему мужчины и женщины существуют порознь: сила и безрассудство, объединенные вместе, губят мир. Они, словно магниты, и притягивают и отталкивают друг друга Поэтому он ни за что не переступит мой порог.

— Погоди. Ты сказала, этот Человек-Хэллоуин пожинает урожай плоти. Значит, это он убил Жнеца?

— О. — Голос Норы упал до благоговейного шепота — Он сделал с ним кое-что похуже.

3

Завершение истории.

— Итак, после полуночи он выполз на сушу, держа серп в зубах. Запомни, это был Дьяволенок и Человек-Хэллоуин в одном теле. Человек-Хэллоуин использовал тело Дьяволенка, чтобы восстать из земли и воды. Дьяволенка нельзя было хоронить в старом болоте, за пределами кладбища, без всякого отпевания. И вот ночью, самой страшной ночью года, он явился в город и навестил двенадцать семей.

Он заползал, на ступеньки на четвереньках, оставляя за собой дорожку из воды, листьев и пиявок. То, что он сделал ночью, все горожане видели утром на площади. Когда поднялось солнце, люди начали выходить из домов, и их глазам предстали жертвы ночного кошмара. А поскольку в те времена все дома поселения стояли вокруг площади, то даже те, кто не выходил на улицу, все равно увидели сотворенное Человеком-Хэллоуином.

Со связанными ногами, будто свиньи, двенадцать мужчин и женщин — горожане, истово верующие, те, кто в церкви говорил с Господом, кто каждый день целовал распятье, кто был самым набожным и ревностным, — свисали с двух больших дубов. Глотки у них были перерезаны, а земля под ними насквозь пропиталась вытекшей из тел кровью. Между деревьями был установлен большой крест, а на нем, прибитый кольями, висел старый Жнец Крауниншильд. Глаза и рот у него были зашиты наглухо, ночная рубаха разодрана.

А на груди вырезаны слова «Я пришел спасти вас».

К левой руке, не прибитой к кресту, был привязан на манер крюка серп, от которого погибли остальные.

Ясное дело, белые люди решили, что убил всех Жнец. Горожане всегда считали его слегка тронутым, хотя он был богат и обладал весом в обществе.

Но мы знали наверняка Мы, те, кто жил здесь испокон веку. Мы, те, кто ничего не выращивал на волшебной земле, а делал посадки рядом, всегда за ее пределами. Мы, те, кто хоронил своих покойников не в болотах, а в освященной, защищенной земле. Мы-то знали, что это вернулся старый бог, что это он восстал ночью в теле Дьяволенка.

Да-а-а, нехорошее было время.

Печать смерти лежала на Стоунхейвене в ту ночь и то утро.

Одному из моих предков пришлось на следующий день отыскать тело Дьяволенка и провести обряд, чтобы удержать старого бога в этой плоти и вернуть в сырую землю, где он мог бы покоиться дальше.

То, что обо всем этом не написано в книжках по истории, не означает, будто все было не так, как я рассказала. Или, может быть, Стоуни, мальчик мой, этого еще не произошло, но произойдет однажды. С легендами всегда так.

4

— Даже если ты все выдумала, история потрясающая, — восхищенно произнес Стоуни, вытирая пыльные руки о джинсы. — Отличная история.

— Мне нет нужды выдумывать. Эти истории пришли ко мне сами. Я слышала их от своей бабки, которая слышала их от своей бабки…

Голос Норы даже зазвенел от напряжения, и Стоуни удивленно посмотрел на нее.

— Но я не верю в Человека-Хэллоуина и в дьявола, — заявил он, несколько смущенный.

— А в Бога ты веришь? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Наверное, да.

— С Богом не бывает никаких «наверное». Либо Он есть, либо Его нет.

— Ну, тогда не знаю, — сказал Стоуни.

Нора засмеялась.

— Уже неплохо.

— А ты веришь в дьявола? — спросил он, желая поддразнить ее. — В красного дьявола с рогами и хвостом и с вилами в руке?

Нора медленно поднялась и дошла до входной двери, открыла ее. Последние лучи солнца едва пробивались сквозь ветки деревьев за домиком.

— Дьявол не один, Стоуни. Он — целая армия. «Имя мне легион», — так он говорит о себе. Он может быть и женщиной. Или даже целой страной. Может оказаться солнечным днем. Но одно можно сказать наверняка, когда речь идет о дьяволе: он есть отражение наших желаний.

— Не уверен, что понял, — признался Стоуни.

Он вышел к ней на крыльцо и встал рядом. Стая черных птиц пролетела по небу, на несколько секунд заслонив свет.

— Ты хоть раз хотел чего-нибудь так сильно, что забывал обо всем на свете?

Стоуни кивнул.

— А ты?

— Ах! — Нора вздохнула, и ее вздох прозвучал стоном боли. — Вернуть бы зрение. Чтобы увидеть тебя, молодого человека, каким ты стал, мальчика, каким ты был, мужчину, каким ты еще будешь. Этого я хочу так сильно, что могла бы продаться дьяволу. — Она вздрогнула. — Когда в следующий раз захочешь чего-нибудь так же сильно, посмотри в зеркало и увидишь, кто тебя там поджидает. Это может оказаться дьявол, а может и Человек-Хэллоуин. Скоро День всех святых. Не исключено, что кое-кто собирается снять маску и показаться снова. Кто знает?