Человек дарует имя - [31]

По части именных недоразумений и превращений все рекорды побил… слон.

Начать с того, что древнее санскритское имя исполина было «ифа». В семитских языках после добавления к этому заимствованному слову артикля «эль» получилось «эль-ифа», слившееся позднее в «алеф». И этим бывшим слоновьим именем стали именовать… быка!

У семитов прозвище быка взяли древние греки, видоизменив его в «элефас» и приспособив для обозначения «танков древности» — слонов, с которыми уже были знакомы. Римляне впервые познакомились с боевыми слонами лишь во время войн с эпирским царем Пирром, и название гиганта унаследовали от своих противников — греков, опять-таки внеся в него частичное исправление. В результате греческое «элефас» превратилось в латинское «элефантус». Именно в этом последнем варианте с незначительными фонетическими отклонениями слоновье имя вошло в европейские языки. Но только не в русский!

У нас кличка слона родилась тоже не без приключений. Одна из версий о ее происхождении указывает на распространенное у славян представление о диковинном животном далекого и сказочного Юга как о существе, которое не в состоянии сгибать колени и потому вынуждено спать в стойке, лишь прислонившись для лучшей опоры к близстоящему дереву. «Егда хощетъ спати дубе ся въслонивъ спитъ» — можно прочесть в одном из манускриптов XV столетия. От слова «прислоняться» и произошло будто бы русское имя жителя тропиков.

Однако подавляющее большинство исследователей склоняется к мнению, что приведенная версия — всего лишь дань так называемой народной этимологии. Вернее считать кличку исполина заимствованием. Наши предки, взяв напрокат у тюркских народов название южного зверя «аслан» (так, в частности, оно звучит у турок, у которых «аслан» означает лев), переделали его и стали слоном называть совсем не того, кого бы следовало. Путаница объяснимая: русские не были в те времена толком знакомы ни со львом, ни со слоном. Так и оказался слон в русском языке обладателем львиного имени.

Все же и русский язык не избежал близкого знакомства с латинским «элефантусом». И вновь не обошлось без языковых приключений.

Правда, «элефантус» пришел на Русь в искаженном виде, через посредничество языка готов, и звучал уже как «ульбандус», а после повторной переделки превратился в «вельбусд». В последнем уже гораздо, легче признать теперешнего верблюда. Это животное тоже на Руси не водилось, почему и оказалось возможным дать ему при первом знакомстве чужое имя. В русском языке верблюд, таким образом, носит имя слона.

Выбравшись, наконец, из всех этих хитросплетений, мы с изумлением обнаруживаем, что бык, слон, верблюд и лев если и не классические тезки, то уж во всяком случае состоят в весьма близких «родственных» отношениях…

Не назвать ли нам кошку кошкой?

Есть у С. Я. Маршака стихотворение «Отчего кошку назвали кошкой?». Стихотворение это шуточное, и рассказывается в нем о том, что

У старика и старухи

Был котеночек черноухий,

Черноухий

И белощекий,

Белобрюхий

И чернобокий.

Стали думать старик со старухой:

— Подрастает наш черноухий.

Мы вскормили его и вспоили.

Только дать ему имя забыли.

Старик со старухой старались изо всех сил, придумывая кличку своему черноухому: туча, ветер, стена и даже… мышка. И лишь когда они зашли в совершеннейший тупик, старика неожиданно «осенило»:

Не назвать ли нам кошку кошкой?..

Впрочем, шутки шутками, а на практике не раз случалось, что люди — то ли по неосведомленности, то ли в силу случайного стечения обстоятельств — называли-таки тех или иных животных абсолютно неподобающими именами. Ближайшим примером может послужить уховертка. Если отнестись к ее прозвищу с полным доверием, то она непременно должна вертеть ушами или — другой вариант — вертеться в чьих-то ушах. И правда — безобидное насекомое в старину пользовалось в народе худой славой. Многие темные люди полагали, что уховертка имеет сквернейшую манеру беспокоить спящего человека, заползая ему в уши, а при случае даже — о ужас! — прорывает барабанную перепонку, лишая тем самым несчастную жертву слуха.

Ученые авторитетно по этому поводу заявляют: абсолютная напраслина. Питается это некрупное, не более 4 сантиметров в длину, насекомое растительными остатками и мелкими насекомыми. Так что залезать в уши, а тем более вредить человеку уховертке совсем ни к чему.

Заблуждение ученые сумели рассеять и «вину» с уховертки сняли, а между тем несправедливое, обидное прозвище так по сию пору за ней и остается[14].

Сумеречная птица козодой — объект столь же необоснованного обвинения. Пищу птицы составляют различные бабочки и жуки, которых она ловко ловит на лету. Однако неразборчивая молва приписывает козодою действия, с точки зрения человека, совершенно противозаконные: он будто бы по вечерам бесшумно подлетает к пасущемуся на лугу стаду и, цепляясь клювом за вымя коз и коров, выдаивает животных себе на потребу и в ущерб хозяевам.

Незаслуженно обидели несведущие люди птицу дикушу, обитающую в лесах нашего дальневосточного Приморья. В действительности она не только не дичится человека, но, напротив, поразительно доверчива, поэтому охота на нее превращается в простое снимание птиц с веток петлей, привязанной к палке. Потому-то местные жители и прозвали дикушу гораздо более приличествующей повадкам и характеру птицы кличкой —