Человек без страны, или Америка разБУШевалась - [23]

И знаете, я только что использовал точку с запятой, которой строго-настрого запретил вам пользоваться. Это я говорю для того, чтобы обратить ваше внимание на то, что я сам это делаю. Любое правило действует в определенных рамках, даже если это самое лучшее правило.

*

Вы спросите, кто был самым мудрым человеком из всех, кого я встречал в своей жизни? Это был мужчина, хотя, как вы понимаете, это вовсе не очевидно и совсем не обязательно. Я говорю о художнике-графике Соле Стейнберге, ныне покойном, как и все остальные, кого я знал. Я мог спросить его о чем угодно, и ровно через шесть секунд он выдавал идеальный ответ — громко, раскатисто, почти грубо. Он был родом из Румынии. Его детство прошло в доме, где, по его собственным словам, гуси заглядывали в окна.

Я спрашивал его: «Сол, как мне относиться к Пикассо?»

Шесть секунд — и он отвечал: «Бог послал его на Землю, чтобы показать всем нам, что значит быть по настоящему БОГатым».

Я спрашивал: «Сол, я писатель. Многие из моих друзей тоже писатели, и некоторые из них — неплохие. Но каждый раз, когда мы разговариваем, мы разговариваем на разных языках, будто занимаемся совершенно разными вещами. Почему так происходит?»

Шесть секунд — и он отвечал: «Все очень просто. Творческие люди бывают двух сортов. Это вовсе не значит, что одни лучше других. Просто одни своим творчеством откликаются на события своей личной истории, а другие — на жизнь в целом».

Я спрашивал: «Сол, ты одаренный человек?»

Шесть секунд — и словно гром среди ясного неба раздавался его рык: «Нет! Несмотря на то что мое творчество тебя трогает. То, что вызывает отклик в твоей душе, — это борьба художника со своими ограничениями».

Агентство «Сааб Кейп-Код»

Трасса 6А, Западный Баристейбл, Массачусетс

Форест 2-6161, 2-3072

Курт Воннегут, управляющий

Продажа, комплектующие и ремонт шведских автомобилей «сааб».

Реквием

Распятая планетка, жалкая Земля,

Будь голос у нее,

Будь ей ирония присуща,

Хлестнула б человечество:

«Прости их, Отец,

Ибо не ведают, что творят».

Вот в чем ирония: Мы ведаем отлично, Что творим.

Когда ж последняя тварь божья

Умрет по нашей воле,

Вообразим финал донельзя поэтичный:

Земли глубокий глас

(со дна Великого Каньона, скажем)

звучит: «Все кончено».

Не подошло тут людям.

От автора

My father said «when in doubt, castle»

Мой отец говорил: «Когда кажется, креститься надо!»

Высказывания, помещенные на отдельных страницах, на которые вы периодически наталкивались в этой книге, можно, если хотите, вставить в рамочку. Эти картины являются продуктами производства «Оригами Экспресс» , делового партнерского предприятия, созданного мной и Джо Петро Третьим, со штаб-квартирой в художественной шелкотра-фаретной студии Джо в Лексингтоне, штат Кентукки. Я рисую или пишу картины, а Джо делает отпечатки некоторых из них — один за одним, цвет в цвет — специальным скребком нанося на бумагу краски через ткань. Это весьма трудоемкий метод, можно сказать архаичный, потому что сегодня им почти никто не пользуется. Очень кропотливая работа, знаете ли, требующая хорошо развитых тактильных навыков. Почти как балет. Так что каждый отпечаток, сделанный Джо, уже сам по себе является произведением искусства.

Само название «Оригами Экспресс» является моим вкладом в наше партнерское предприятие, большую часть работы в котором выполняет Джо, взваливший на себя печать целых кип рисунков, с которых он снимает оттиски и отправляет мне, чтобы я поставил на них подпись и дату. Наш логотип, отпечатанный Джо, в отличие от тех рисунков, которые я ему посылаю, взят из моего романа «Завтрак для чемпионов»[31]. Это летящая вниз бомба с надписью:

ПРОЩАЙ,

ЧЕРНЫЙ

ПОНЕДЕЛЬНИК

Должно быть, я один из самых везучих людей на свете, потому что уже на протяжении восьми десятков и двух лет мне удается выживать. Даже не хочу начинать считать, сколько уже раз я должен был умереть или желал, чтобы это случилось. Но одним из лучших событий в моей жизни стала моя встреча с Джо, который спас мне жизнь. Это был тот самый шанс, который выпадает одному на миллион. Мгновения чистого, ничем не омраченного наслаждения.

А дело было так: 1 ноября 1993 года, то есть почти одиннадцать лет назад, у меня была запланирована лекция в Мидуэй-колледже — женской гимназии на окраине Лексингтона. Довольно задолго до моего приезда кентуккский художник Джо Петро Третий, сын кентуккского художника Джо Петро Второго, попросил меня прислать ему свой черно-белый автопортрет, который он мог бы использовать для того, чтобы при помощи шелковых трафаретов изготовить постеры для гимназии. Так и получилось. Джо было тогда тридцать семь, а я и подавно был мужчиной в самом расцвете сил, всего семидесяти одного года от роду — а значит, старше его даже меньше чем в два раза.

Когда я приехал к нему, чтобы пообщаться, то пришел в восторг от постеров. Я также выяснил, что сам он писал романтические, но абсолютно точные с научной точки зрения картины живой природы, с которых впоследствии делал отпечатки при помощи шелковых трафаретов. В студенческие годы он специализировался на зоологии в университете Теннесси. И некоторые из его картин действительно были настолько трогательными и в то же время информативными, что использовались в пропаганде движения Гринпис — организации, пытающейся (пока, правда, с весьма скромными результатами) остановить истребление видов на нашей планете, в том числе нашего собственного, истребление, вызванное образом жизни, который мы ведем. Демонстрируя мне свои работы и постеры, сделанные с моего рисунка, Джо на самом деле хотел сказать: «Почему бы нам и дальше не работать вместе?»