Человек без надежды - [2]

— Сегодня работаем с Улькой, — чтобы снять напряжение, Камилла поменяла тему. — Она тебе не звонила?

— Два дня назад подтвердила, что все в силе, — миновав «скользкий» вопрос, Сильвер слегка расслабилась и, осторожно подхватив под брюшко, поставила на пол насытившегося котенка, благородно отказавшегося от очередной порции мяса в пользу остальных голодных жильцов, обитающих в этой квартире. — Она, небось, заявится в «Мертвеца» раньше всех и будет дергаться и бегать от стенки к стенке.

— Ха! — Камилла усмехнулась. — Ты что, не помнишь, как сама нервничала перед тем, как в первый раз выйти на сцену?

— Я и до сих пор нервничаю, — Сильвер пожала плечами и поставила на плиту сковородку.

— Даже не знаю, порадоваться за тебя или посочувствовать, — хмыкнула Камилла. — Меня на сцене просто «вырубает», как только я беру в руки скрипку. Правда, мне не приходится петь…

Ответить Сильвер не успела — мелодичная трель, активированная открытой и закрытой дверной панелью, возвестила о том, что недавний неприятный «предмет» их разговора проснулся и идет на встречу с дочерью и ее подругой. Камилла и глазом не моргнула, когда в кухню неторопливо вплыла невысокая, но статная женщина. Лицо Вероники Суздальцевой, казалось, навсегда впитало в себя брезгливо — презрительное выражение, с каким она относилась к миру. Красивая женщина — платиновая блондинка с «кукольными» голубыми глазами, хищно очерченным ртом и плавными линиями лица, — она и после рождения Сильвер сохранила прекрасную фигуру, но на большинство людей благодаря стервозному складу характера, вполне отраженному в надменном облике, с первого взгляда производила не слишком хорошее впечатление. Внешне они с дочерью были похожи, однако улыбчивая и чуть задумчивая Силь казалась полной противоположностью своей капризной матери. Камилла в который раз поразилась, как эту даму мог буквально до беспамятства обожать человек — легенда — гениальный Александр Фокс.

Вероника Суздальцева называла себя писательницей и вполне искренне полагала, что создает бессмертные произведения в жанре «хоррор». Камилла как‑то раз попыталась почитать одну из этих «нетленок», но в первой же главе запуталась, кто кому кем приходится, зачем там одновременно вампиры и оборотни и почему главной героине непременно надо пустить кровь, но при этом сохранить в неприкосновенности девичью честь, которая должна была еще потребоваться для запутанного и странного ритуала. В общем, так и не осилила головоломный текст, застопорившись на первых пятнадцати страницах. Читатели и издатели тоже не приходили в восторг от романов госпожи Суздальцевой, но она сама объясняла это плебейским воспитанием и плохим вкусом окружающих, а не собственной несостоятельностью как романистки и спокойно выпускала свои произведения на деньги мужа, покорно платившего ведущим издательствам и электронным библиотекам и искренне считавшего, что его гениальную жену недооценивают.

— Привет, Силь, — небрежно бросила она дочери. — Здравствуй, Камилла.

— Привет, мам, — Сильвер не отрывалась от шкворчащей на плите сковороды.

— Добрый день, тетя Ника, — любезно улыбнулась Камилла.

— Сто раз просила тебя называть меня просто по имени! — фыркнула дама. — От этого твоего «тетя» я чувствую себя старухой!

— Извините, тетя Ника, — привычка, — на самом деле Леснова и не думала извиняться, да и ничуть не соврала: записанное «на подкорку» сознания еще с тех пор, как они с Сильвер вместе ходили в школу, обращение соскакивало с языка автоматически, прежде чем она успевала подумать.

— Что у нас на ужин, дорогая? — утратив интерес к гостье, вопросила гениальная романистка у дочери.

— Тушеное мясо с грибами, а на гарнир — кабачки или брокколи, — накрыв сковороду крышкой, Сильвер повернулась к Веронике. — Они уже готовы, их нужно только бросить в размораживатель на пару минут и подогреть.

— Не терплю вчерашнюю пищу! — ее родительница поморщилась. — И когда ты уже, наконец, научишься прилично готовить?!

Сама великая писательница, как было широко известно в узких кругах, мастерством кулинарии не блистала настолько, что вряд ли знала, где в ее доме находится кухонная утварь для приготовления пищи. Сильвер на всякий случай бросила на подругу предостерегающий взгляд. Камилла постаралась покрепче сжать зубы и выдала одну из самых очаровательных своих улыбок, чувствуя, как от напряжения сводит скулы. Каждый раз, когда она присутствовала при этом так называемом семейном общении, ее подмывало сказать «тете Нике» какую‑нибудь изысканно — замысловатую гадость. Она ее, пожалуй, не оценит, но Камилле точно станет легче. Удерживало только то, что терпеливой Силь это наверняка придется не по душе — она‑то легко поймет, что «маму обидели». Поэтому и приходилось молча улыбаться, держа язык за зубами.

— Сегодня у меня нет времени на готовку, мам, — Сильвер с непроницаемым лицом приняла специфическую «благодарность» за состряпанный ужин. — Мы с Кэм должны пораньше приехать в «ДиЭм», чтобы порепетировать с новой участницей. Если повезет, мы…

— Ох, ну когда уже ты найдешь себе нормальную работу?! — с трагическим надрывом вопросила госпожа Суздальцева, не дослушав реплику дочери. — Отец первый бы тебе сказал, что невозможно всю жизнь кропать стишки и кривляться на сцене, нужно иметь за душой что‑то еще!