Человечество: вчера, сегодня, завтра - [118]

Уоттенберг полагал, что Америке не стоит запираться в «домашних стенах»; наоборот, она должна как можно скорее начать «глобальную кампанию» по установлению демократии во всем мире.

Картина, нарисованная Краутхаммером, была еще более грандиозной. «Стремлением Америки должна стать интеграция с Европой и Японией внутри сверхсуверенного образования, которое будет экономическим, культурным и политическим гегемоном в мире». Старой республике надлежало раствориться в этом новом образовании. «Новый универсализм, — по словам Краутхаммера, — потребует сознательного отказа не только от американского суверенитета, но и от суверенитета как такового. Звучит шокирующе, но на самом деле все не так страшно».

Для многих откровения Краутхаммера и вправду оказались шокирующими. Оправившись от потрясения, вызванного предложением об отказе от национального суверенитета ради тройственного сверхгосударства, я ответил Краутхаммеру статьей «Америка, во-первых, во-вторых и в-третьих». В этой статье я защищал антиинтервенционистскую внешнюю политику, коренящуюся в нашей истории, традициях и мудрости отцов-основателей. С завершением «холодной войны», лишившись могучего соперника с чуждой идеологией, мы вполне могли бы вернуться к традиционной внешней политике, соблюдающей наши национальные интересы.

В рамках этой политики Америке следовало бы отказаться от союзов времен «холодной войны» и сложить с себя обязательства по защите союзников от прекратившей свое существование советской угрозы. Нам следовало бы снять силки, расставленные Даллесом и Ачесоном по всему миру и сулившие вовлечь нас в любую грядущую заварушку в Азии, Европе и на Ближнем Востоке, так как в этих регионах жизненным интересам США более ничто не угрожало. Я назвал такую политику «просвещенным национализмом» и призывал к осторожности, прежде всего к недопущению вильсоновских по духу «крестовых походов» за глобальную демократию, уже в ту пору провозглашенных в качестве новой американской миссии в мире. Моя статья завершалась такими словами: «Подлинных национальных интересов США не найти в гегемоническом, утопическом мировом порядке».

Эта статья увидела свет зимой 1990 года. В августе того же года Ирак вторгся в Кувейт и объявил его территорию своей девятнадцатой провинцией. По мнению иракского руководства, была восстановлена историческая справедливость: ведь Кувейт от Ирака отделил Черчилль, когда обе страны после Первой мировой войны находились под британским мандатом. «Не бывать этому!» — гневно воскликнул Джордж Г. Буш-старший. Благодаря Ираку наш сорок первый президент обрел свое призвание.

Мастерскими дипломатическими действиями он создал могучую коалицию арабских стран и государств — членов НАТО. Опираясь на финансовую помощь Германии и Японии, поддержку Совета безопасности ООН, одобрение конгресса, штыки английских, французских, египетских, сирийских и саудовских солдат, выступивших заодно с американцами, Буш объявил о начале операции «Буря в пустыне». После пяти недель воздушных налетов сухопутным силам США понадобилось всего сто часов, чтобы изгнать иракскую армию из Кувейта и оттеснить ее по «шоссе смерти» к Басре и Багдаду.

К концу военной операции действия президента Буша одобряли 90 процентов американцев. А в октябре 1991 года он выступил в ООН и заявил, что не собирается возвращать американские войска домой, но планирует начать «крестовый поход» за установление «нового мирового порядка». Соединенные Штаты, сказал президент, возглавят объединенные нации в борьбе за наказание агрессоров и поддержание мира.

Так человечество узнало о новой миссии Америки. При этом с американским народом, которому предстояло кровью и собственными доходами бесконечно платить за выполнение имперской роли, никто не посоветовался. Президент Буш твердо вознамерился израсходовать средства и силы Америки на вильсоновские по духу попытки превратить Америку в мирового полицейского.

Но полицейские не вызывают симпатий. «Почему они нас ненавидят?» — спрашивали американцы после 11 сентября. Президент Буш возмущался: «Я поражен тем, что ряд исламских стран выказывает такую ненависть к Америке... Я поражен непониманием наших действий, которое демонстрирует эта ненависть. Я не могу в это поверить. Я же знаю, что мы не имели злых умыслов». Когда исследователи стали искать другие ответы, их обвинили в «неуважении к Америке», в том, что они вторят вражеской пропаганде и пытаются переложить на нашу страну ответственность за преступления террористов.

«На нас напали, заявил National Review, потому что мы могущественны, богаты и доброжелательны». Наши враги «ненавидят нашу демократию, наш либеральный рынок, наше процветание и экономические возможности, против которых и направили свою атаку террористы», — прибавил Джек Кемп. А в конгрессе Буш сказал: «Они ненавидят наши свободы: свободу вероисповедания, свободу слова, свободу выбирать, свободу не соглашаться с другими». Организация «Американцы за победу над терроризмом», филиал «Американской помощи», декларировала в своем программном документе: «Радикальные исламисты напали на нас из-за наших демократических идеалов, нашей веры в свободу и равенство, реализуемой на практике».