Человеческое, слишком человеческое - [95]

"Я очнулась словно в утробе матери".

Ни света - глаз попросту нет. Ни звука. Нет ничего вообще - только какие-то обрывки ощущений, какие-то замыкания в агонизирующих нервах. Даже ощупать себя нечем. Зато есть странное чувство, что душа держится в этом мире буквально на соплях. Время плывет мимо, вокруг размытыми пятнами рождается свет, потом - возвращаются ощущения, а с ними приходит память.

"Я рыдала. Кажется. В LCL не видно, есть ли слезы".

Пощелкав зажигалкой, я подальше от искушения спрятал ее в карман и вытащил взамен пузырек с таблетками. Не могу даже представить себе, как так может быть. Каково вернуться с того света, держась за огрызки своего аннигилированного тела. Каково вспоминать произошедшее, не видеть ничего вокруг и понимать одно: ты почему-то остаешься в живых и постепенно становишься все живее.

"Ты знаешь, как производят Евангелионов?"

Знаю. Высокомолекулярная каша LCL, "универсальная кровь" под действием модуляций АТ-поля сгущается вокруг "зародыша" скелета. Наномашины структурируют органы, закладывают будущее тело, но у Евы в это время нет еще даже осколков сознания, даже фрагментов "я".

А у Аски это все было в полной мере. Она в прямом смысле рождалась второй раз, но уже в сознании. Слыхал я, что рождение - самая мощная травма в жизни человека, и вот уж не знаю, кому бы пожелал проделать это при памяти.

"Я плоть от плоти своих родителей только на восемь процентов. Это если по объему, а по весу - и того меньше. Очень много мертвых тканей просто срезали, часть не совмещалась с синтетикой... Будь она проклята, эта синтетика".

Это отвратительно. Это поражает воображение. Девушка в больничной ночнушке - офигенно красивая девушка, даже после всего-всего. Девушка, которая платит какую-то запредельную цену за свое существование. Одни только "роды" длиною в год чего стоят, а уж ограничения...

"Я обречена любить жар. Я ненавидела его, сколько себя помню. Хотя... Я уже не уверена, что помню именно себя".

Я протер лобовое стекло. За окнами начинался "грязный" снег - сероватый мерзкий снег, больше похожий на мелкий пепел, только обжигающе холодный, от него трудно дышать, и кондиционирование в городе сегодня сойдет с ума. Потом будет настоящая метель, если с Гималаев не нанесет пыли. Будет самая настоящая наша зима - сезон, который Аске приходится ненавидеть. Вернее, его ненавидит ее тело - искусственно сращенное тело, слепок, который работает только с повышенным содержанием холодовых агглютининов. Ей нельзя контрастный душ, нельзя мороженное, нельзя вообще никак переохлаждаться: густеет кровь, кожу рвут сосуды, а потом останавливается сердце, не приспособленное качать кисель.

Главных вопросов было много, но я ухитрился-таки задать один.

"- Почему тебя вообще оставили в живых?

- Тебе официально или неофициально?

- Ладно. Не надо.

- Как хочешь. Так вот... На консилиуме представители "Гехирн" предложили этот гребаный эксперимент. Только два врача проголосовали за эвтаназию. Сара Лэнгли и Затоичи Сорью".

Я не спрашивал почти ничего, вел себя поразительно умно и правильно. Вместо обычных своих глупостей я слушал - и понимал куда больше, чем она рассказывала. Аска ведь могла наврать, выкрутиться, не устраивать передо мной этот словесный стриптиз - со снятием кожи, с демонстрацией самых потаенных ужасов. Аска ненавидит синтетиков - и особенно тех, что становятся похожими на людей. Сама технология Евангелионов дала ей возможность выжить, а теперь стремительно развивающиеся Евы подтачивают ее "я".

Я поежился, включил чертову печку, и невольно выкрутил нагрев на максимум.

Огрызки органов, впаянные в новое тело. Страстное, выматывающее душу сожаление о том, что не ушла вместе с родителями. Непонимание, что принадлежит ей, бывшей Аске Цеппелин, а что - новому существу.

И в дополнение ко всей этой красоте - Евы вокруг становятся все более человечными.

Ах да. Плюс ко всему, Аске Цеппелин было двенадцать лет от роду, когда ее тело чуть-чуть не догорело в Люцернском космопорте.

"Мне сейчас семнадцать. Моему телу по уровню развития - двадцать пять. Круто, правда?"

Еще как, Аска. Еще как. Синтетика, выращенная в LCL, не меняется: не стареет, не развивается, не хиреет. Девочке слепили полнофункциональное тело, и она только и может, что с интересом ждать дня, когда двое ее часов на одно мгновение сойдутся - и снова пойдут вразнобой. Может, она после этого умрет - умная, сильная, быстрая, соблазнительная девчонка. Девчонка, жаждущая убить каждую Еву, которая только осмелится обзавестись свободной волей.

"Вот так и живу, болван. Есть лишь сегодня, причем в самом прямом смысле. Прямее не бывает".

Конечно, мне хотелось сказать, что у нормальных людей иногда бывает такая штука, как рак. Или банальный инфаркт. Хлоп - и никакие наномашины в ударных дозах уже никому не помогут. У всех у нас есть только сегодня, особенно у блэйд раннеров, которым по работе положена крайне вредная жизнь. Конечно, хотелось сказать, что я и сам могу завтра проснуться с разорвавшимся сердцем. В прогретом салоне мне уже ясно, что стоило бы так и сказать, но...