Человеческое, слишком человеческое - [35]

- Странный вопрос, - тяжело сказала Аска. - Потому что это худшее, что создал человек.

Так ставят в разговоре точку, и намеки подобной толщины я вроде пока понимаю. Однако же, моя рыжая партнерша становится еще интереснее. Я не люблю, когда в работу мешают личное - а не надо быть душевидцем, чтобы понять, что оно тут есть. Мой опыт подсказывает, что в нашем деле это приводит к ужасным последствиям. Да, есть идейные, есть те же "линчеватели", некоторых спонсируют крупные магнаты, но такие долго не держатся в деле, и я лично склонен поэтично считать, что их убивают даже не Евы - их убивает собственная ненависть к Евам. Когда ты мстишь или там просто искренне ненавидишь свою мишень, ты целишься в какой-то идеальный объект своей ненависти, не раздумывая, а что же на самом деле там, на том конце траектории пули. Но мишень меняется из раза в раз, а чувства - нет, и рано или поздно это становится очень, очень скверной помехой, но когда ты понимаешь, что был неправ, твоя ненависть уже сделала свое дело. Но Аска то ли была исключением, то ли стоило сказать: "пока что была исключением".

Словом, до номера мы дошли в полном молчании. Она кивнула мне и остановилась в дверях, а я смотрел из-за ее плеча: хороший у нее номер, на вид - так даже получше моей квартиры. Волосы Аски пахли табаком, уставшей девушкой и какими-то тонкими духами.

- До завтра, Синдзи, - прохладно сказала она. - Я перезвоню вашей Кацураги сама.

- До завтра. Устраивайся тут.

Дверь закрылась за Аской, и я пошел по коридору, размышляя. Она привлекательная - грудь на отлично, ноги стройные, - это идет в плюс. У нее очень напрягающие меня взгляды на жизнь. И это, как ни странно, тоже мне нравится, хотя бы потому, что не буду рассуждать, какая она клевая, и как было бы здорово с ней сходить на свидание. А еще она стерва с мрачным прошлым.

"Да у меня просто идеальная напарница", - решил я, уже выводя ховеркар с парковки отеля.

Итак. Надо сделать пару звонков полезным людям, и можно отправляться домой - общаться с моей личной Евой. Я уже привычно поймал себя на мысли, что мне интересно, как она там, расстроился и погрузился в деловые вопросы.

День закончился, как и начался, то есть быстро и внезапно. Я открыл дверь квартиры и прислушался: было темно и тихо, как мы и условились с Аянами, но в комнате шумели кулеры компьютера. Разувшись, я вошел и обнаружил силуэт Евы у монитора. Первая мысль носила привычный характер: она сломала пароли и шлет все мои файлы делягам из "Ньюронетикс".

- Добрый вечер, Икари.

Я помотал головой: на экране был текст Кэндзи Маруямы - моя соседка проводила время за чтением.

- Привет, Аянами. Что это у тебя тут?

- "В небе снова радуга". Это новелла.

- Вижу. А зачем ты ее читаешь?

Пауза - и престранная. Жаль, я не додумался сначала включить свет, а уже потом задавать свои иезуитские вопросы.

- Я еще не читала это произведение.

О да, исчерпывающе. Стремление к самосовершенствованию - одна из направляющих функций у синтетиков, но ее предметное поле, насколько я помню, не включает художественной литературы, Евы попросту игнорируют такие тексты. Я пошел к выключателю - все же лучше ее видеть.

- И как, нравится?

Я включил свет и обернулся. На Аянами по-прежнему был мой халат, и я некстати подумал, что неплохо бы ее переодеть и что она под халатом без белья.

- Я поняла не все. Эти впечатления новые для меня, в них много неясных образов и ассоциаций.

"Еще бы. Удивительно, что ты вообще там что-то поняла". Синтетика, конечно, можно приучить к образному мышлению, и метафорические формулировки давно вошли в тест Войта-Кампфа, но на повестке дня всегда встает вопрос: "а зачем?" В лабораторных и исследовательских целях - круто, ведь можно даже статью тиснуть в научный журнал, а на практике? Я вспомнил, что призывы и детей не учить литературе звучали с постановкой вопроса: "а зачем?" - и понял, что меня заносит не в тот край. В который раз уже допрос Аянами превратился в умные размышления о судьбах человечестве.

"Что-то я устал", - решил я и заметил, что Рей внимательно на меня смотрит.

- Аянами? - "Забавно, неужели я различаю, когда она хочет о чем-то спросить?"

- Я убирала в кладовке...

"Копалась в твоих вещах", - перевела паранойя.

- ...и обнаружила там скрипку. Вы играете?

Скрипка. Мне наняли учителя, я ходил на занятия, но слушать мальчика никто не хотел: то нет никого, то заняты все, то устали. Я играл только огромному пустому дому, и мне это когда-то приносило болезненное удовольствие - ни души вокруг, много традиционных японских вещей, и мелодия скрипки, что скользит из-под смычка. Мне всегда нравились именно те звуки и фразы, которые оставляли впечатление скольжения.

- Да, я играл когда-то. А где она?

- Я оставила ее на месте.

Я уже встал было, а потом сообразил, что мне пришла в голову идея вспоминать свое мастерство перед синтетиком. Которая эту всю "скользящую" хрень раскладывает на составляющие звуки и анализирует как гребаное уравнение.

А еще - если бы Аянами мне не напомнила, я бы даже не знал, что у меня до сих пор есть скрипка.

- Гм. Ладно, идем ужинать.