Человеческое - [6]

Среда

Звон монет о камену руку

Того, кто носит имя праотца.

Узнали мы пророчество по звуку.

Подобье капли крови – благовестие пасхального яйца

Четверг

Разметает тризну ветер,

Высыпает ее в соль земли,

Будто мертвых вече.

Ветер будто род Левит.

Дождь размоет крохи хлеба,

Что родятся в просфору.

Вынимая, опуская в небо…

Слово-Плоть едина даже на ветру.

Пятница

Компас поставили вертикально,

Ветру не сдвинуть стрелку…

В облака – одежды погребальные

Нам не закутать реку.

Суббота

Преломивший кровь парохета

Предтеча сказания Данте…

За занавесом рассвета

Не слышны вдруг стали куранты…

Сомнений разрушив вериги…

Его не сопровождал Вергилий.

Воскресенье

Весной реки выходят из берегов,

Заливают памяти пещеру,

В ней Вселенское Слово – суммой всех сказанных слов, Ждет третьего дня, чтоб испытать нашу веру.

И мы в ожидании разрушения Иерусалима,

Несем все, что у нас есть, к жертвеннику всесожженья, Оглядываясь в сторону Рима.

…Воды смывают следы погребенья…

VI

Апокалипсис

(рабочее)

Быт и бытие

На лучины порубили

Посох Арона,

Топим печь скрижалями-крыльями…

Аналой – в углу истуканом,

Неизвестно каких повелитель стихий…

Шестоднев человеку – арканом,

Он теперь просыпается рано

И, как праотец Адам, по улицам ходит нагим.

***

…И ветер гонит облака,

И смотрит колос вниз.

И день запутался в веках.

И в молниях-клинках

Проступит пламень Лиц.

И крошится скрижаль в руках,

И гул родят колодцы.

И в рухнувших волнах

Восстанут Полководцы.

Я выключаю свет,

Смотрю в глаза египетского мрака.

Я вновь в гробнице лет,

Я – часть начертанного знака

На стене, я – то, что произнес Осирис.

Сожжет рассвет иероглифы на стенах…

Колокола – колодцы ран –

Наполнит звоном Иоанн.

И я приду на Суд, закованный в Израиля коленах.

Часть третья

Из размышлений нового Гильгамеша

***

Капля смиренной до безразличья влаги,

Что принимает мое бормотанье о времени,

Рассужденья о звездах и крестном бремени…

Она падет на подоконник и высыхает,

Становится облаком в небе,

Падает в реку, слушает, как я вздыхаю

На берегу, говорю об ушедшем лете,

О горизонта неровной линии

И о смиреньи гордыни.

***

Мне вновь снится: окончен бой,

Я снимаю с мертвого сапоги.

Мысль о том, что в кормане кисет пустой,

Загоняет в угол,

И кажется, что просишь закурить у тоски.

Проведя по лицу рукой…

Детство поросло быльем – щетиной.

За мародерство меня отдали под трибунал,

Мне грозят вечностью, будто немой трясиной.

***

Я осадком на дне чаши римского права

Или на дне пустого колодца – мусором,

Я чувствую, как кипит подо мною лава,

Поэт назовет это предчувствием рожления музы,

Для нее откровением станет, что день – только скрип заржавелых дверных петель

И ворох газетных статей,

Лето – зной, осень – дождь, а зима – лишь метель, А я – забывший свою родословную старый еврей.

***

Туман – сырая простынь,

Мысли – икотой.

И ты не можешь понять –

Суббота для человека, или человек для субботы.

***

И слепорожденный привыкнет быть зрячим,

Не вспомнит он тьму умывая лицо

Водой не холодной и не горячей,

Сжимая в руке Саломона кольцо.

***

Бездыханное тело минотавра на берегу острова Крит

Омывается водами – словами апостола Павла,

О том, что империя кесаря пала.

И новой цивилизацией становится быт.

***

Вечер.

Воздух в чашке города остыл.

Луна созывает звезд вече,

Красным становится Нил.

***

Совершает обряд

Стихов первобытное племя.

Бросает на дно якоря

Сеющий семя.

***

И ветер эхо рвет на фельитоны,

Что станут вновь туманом на рассвете.

Солдат теряют каждый миг желтеющие кроны,

И им Хорон – безликий ветер,

Он вопрошает каждый день,

Какая заповедь в законе больше всех,

Я отвечаю – он меня не понимает.

…Туман переродится в снег,

Весной – обетованье нам дано – растает.

И мальчик будет вновь бросать немые камни в реку, И будет вновь, как завороженный, смотреть он на круги.

Хорон напоминает мне калеку

Сидящего на паперти – на берегу реки.

***

Глазным яблоком фонаря

Повисло Вселенское око

Отражением в лужах – чермных морях,

Единородным от переменного тока.

На рассвете ослепнет опять,

Наугад искать будет, где запад.

Мне же заповедь – тоже искать…

Солнце подобие рака,

Вышедшего на берег во время отлива.

***

День как маятник… Ариадна порвала нить времени –

Нам не выбраться.

Ты слышал, казнили вождя племени,

Маятник – висилица.

Молва говорит, что Ариадна – дочь вождя,

Что нить она рвала, когда у ней сдавали нервы.

А племя все ждет Нового Вождя

И верит – последний вождь окажется Первым.

***

Пирамиды гробниц у меня на столе.

И Иосиф не хочет мне больше рассказывать сны.

Иероглифы (смоет дождем) на окне – на крыле,

И я никогда не узнаю, что говорили боги.

Мое прозвище – Жрец – как иероглифы смоет дождем, И у меня больше не будет имени.

…Я для богов – экспонат под стеклом,

И я даже не знаю, какого я племени

***

День как жук-скоробой.

(Мысли – грудой камней)

Но и он не устанет пророчеству вторить

О переходе через Чермное море.