Человеческий рой. Естественная история общества - [5]

Прежде чем перейти к этим темам, мы обратимся к самому основному вопросу: что такое общество? Как мы увидим, быть социальным, то есть по-настоящему связанным с другими, – это одно, и совсем другое – ситуация, гораздо реже встречающаяся в природе, когда вид поддерживает отдельные группы, называемые нами обществами, которые сохраняются на протяжении жизни многих поколений. Быть частью общества – это не вопрос выбора; люди, считающие себя его членами, обычно видны всем. Посторонних, с их чужеродностью, безошибочно определяемой по внешнему виду, акценту, жестам и отношением ко всему – от свинок до вопроса о том, считаются ли чаевые оскорблением, – допускают с трудом. И тогда, во многих случаях, чужаков полностью принимают лишь по истечении времени, даже через десятки или сотни лет.

За исключением наших семей, наши общества – это единственные объединения, которым мы чаще всего клянемся в верности, за которые сражаемся и умираем[7]. Но в повседневной жизни главенство обществ редко является очевидным и представляет лишь часть нашего самоощущения и осознания, чем отличаются другие. Мы присоединяемся к политическим партиям, книжным клубам, группам игроков в покер, подростковым компаниям – это элемент нашего повседневного опыта. Даже путешествуя в одном туристическом автобусе, люди могут чувствовать бо́льшую сплоченность и какое-то время более низко оценивать пассажиров других автобусов. В результате такая группа, возможно, даже способна плодотворно решать насущные проблемы[8]. Предрасположенность к присоединению к группам формирует нас как личностей и является предметом многочисленных исследований. А тем временем наше общество бурлит, но мы не обращаем на это внимания, как на биение сердца и дыхание. Конечно, общество выступает на передний план во времена совместных трудностей или величия. Война, атака террористов или смерть лидера может сформировать мировоззрение целого поколения. Но даже в периоды, не насыщенные событиями, общество определяет атмосферу наших будней, влияет на наши убеждения и формирует наш опыт.

Размышления об иногда непреодолимых различиях между обществами – будь то толпы жителей государств, занимающих целый континент, как США, или местные племена Новой Гвинеи – затрагивают вопросы первостепенного значения. Является ли существование обществ с навешиванием на других, то есть не членов общества, ярлыка «чужой» частью «закона природы» и потому неизбежным? Действительно ли любое общество, объединенное чувством превосходства и уязвимое из-за враждебности других групп, обречено беспомощно барахтаться и наконец, как предположил Сиэтл, пасть в результате столкновений с другими обществами или из-за распространения чувства отчужденности среди членов того же общества?

«Человеческий рой» – моя попытка ответить на эти вопросы. В ходе обсуждения мы перейдем от естественной истории к доисторическому периоду и изменчивому пути цивилизаций – от глиняных стен Шумера к цифровому пространству Facebook[9]. Ученые, изучающие поведение, выделяют взаимодействия людей в узкие контекстуальные рамки, например используя стратегические игры для того, чтобы разобраться, как мы относимся друг к другу. Но я попытаюсь применить более широкий подход. Для того чтобы понять происхождение, механизм поддержания и причины распада обществ – насколько они необходимы, как возникают и почему они важны, – мы обратимся к последним данным биологии, антропологии и психологии и, кроме того, добавим немного философии.

История тоже играет свою роль в повествовании, но это больше касается выявляющихся закономерностей, чем специфики этой науки. У каждого общества своя собственная сага, но я полагаю, что существуют общие фундаментальные силы, которые удерживают общества вместе и вызывают их крах. Дело в том, что, будь то в результате завоевания, преобразования, ассимиляции, разделения или смерти, все общества – в мире животных и людей, от скромных охотников-собирателей до индустриальных агломераций – приходят к концу. Такое непостоянство легко не заметить, принимая во внимание, что долговечность обществ оценивается в рамках продолжительности человеческой жизни. Постепенное исчезновение гарантировано не из-за враждебных соседей или гибели окружающей среды (хотя эти факторы сыграли значительную роль в упадке некоторых обществ) и не из-за быстротечности самой человеческой жизни, а скорее в связи с мимолетностью идентичности, которую члены общества демонстрируют друг другу и миру. Различия между людьми имеют большое значение, и изменения постепенно превращают то, что когда-то было близким, в совершенно чуждое.

Связь человека с обществом имеет глубокие корни, восходящие еще к нашему «животному» прошлому. Тем не менее идея описывать сообщества животных с точки зрения членства в нем и по принадлежности «свой – чужой», которую я позаимствовал из психологии, для биологии нетрадиционна. Мои коллеги обычно с неохотой (хотя обычно не явной) говорят о сообществах. Так, хотя в разговорном языке существуют слова, обозначающие сообщества многих видов животных (например, «стадо» – для нечеловекообразных обезьян и горилл