Человеческий предел - [48]

Хозяин семерки обрадовано кинулся к своей машине. Ключи от машин лежали на сиденьях, поэтому мы, недолго думая, выбрали себе по машине и поехали к лагерю. В джипе ничего особо не знакомого не было, машина была сделана на совесть и именно для горных дорог.

Подъехав к лагерю, я послал Матсура перегонять и другие машины к лагерю.

– Значит так Константин! Забираете своих и тех двух мальчишек, что были с вами и едете в кишлак Ану. Там вас проводят к капитану, которому скажете, что перевал свободен, и можно выдвигаться всем сюда. Мы будем ждать их здесь. Он же вас направит к врачу, а дальше вы уж сами решите что делать. Все, давайте грузитесь, и вперед. Да, и скажите капитану насчет мальчишек, расскажите, в общем, все, что с вами случилось и что видели здесь.

Пленных, среди которых были и раненые, я решил оставить на Мирзо, пусть он решает их дальнейшую судьбу. Я уже нарешался, да так, что тошнит. Оружия собралось много, но я, как и договаривались, все отдал отряду Мирзо. Мы с ним уже неплохо ладили и надо дружбу поддерживать.

– Ты, я думаю, оружием распорядишься правильно, и уже не будут тебе какие-то бандиты угрожать, а если кто и полезет, то получит достойный отпор. – Я специально обратил на этот факт внимание молодого командира.

Зато оставшийся в живых Газ-66 – кунг, я решительно забрал себе и туда же погрузил одеяла, что немного вызвало недовольство со стороны привезших их сюда односельчан Мирзо. Пусть, зато подумают немного с кем им в дальнейшем дружить.

У пленных я узнал, что все машины остались без хозяев, кроме той семерки, на которой и укатил счастливый владелец, избежавший участи других, трупы которых даже не похоронили, а сбросили с обрыва. Достать их оттуда и похоронить, проблематично, слишком высоко.

Для других покойников, которые лежали в ряд около обрыва, Мирзо выбрал более достойное погребение. С помощью пленных и своих бойцов он погрузил их в машину, которая привезла одеяла и еду, и решил спустить их с перевала на равнину, благо там недалеко было мусульманское кладбище. Решили похоронить там, не стали бросать с обрыва, хотя если бы на их месте были наши бойцы или с команды самообороны кишлака, то подобной участи не дождался бы никто из них.

Я не вмешивался в его действия, ему тут жить и он не маленький, знает что делает. Но неприятностей он поимеет много, кровников у его отряда теперь будет достаточно. Я решил рассказать ему, куда мы ехали и зачем, и что следом за нами идет табун наших лошадей. Он немного в недоумении от услышанного, спросил:

– А зачем вам забираться в такую глушь? Можно ведь и тут оставить людей, найдем, где всех разместить. У нас вон гостиница есть. – И затем, видимо подумав, добавил – Хлопотно конечно, но ведь ненадолго, я думаю, что власти опомнятся, все утрясется. Не может же такая империя расползтись прямо так сразу. Ну, погрызутся за власть, займут «достойные» эти вожделенные места у руля страны, и все вернется на место. Нет, мы никуда из своего дома не уйдем, лучше умрем, но свой дом на поругание не отдадим.

– Может ты и прав. Ведь и мы планировали, как бы на дачу к друзьям в гости съездить на достархан и заодно отсидеться от неприятностей, а получилось как всегда. Хуже не придумаешь, такой тарарам устроили, что и не знаем, как дальше жить будем. Поэтому, большое спасибо за предложение, но у нас дорога одна. Именно та, по которой идем, и теперь сворачивать поздно, да и вредно для всех нас. Я рад, что у нас есть друзья здесь. Не раз еще придется встречаться, Ты же обещал в обмен, на что-то, помочь с продуктами и с кормом для лошадей. Не забыл?

– Нет, не забыл и от своих слов не отказываюсь. – Он уверенно продолжил:

– Наш совхоз тоже выращивает скотину, поэтому приходится заниматься заготовкой кормов для животных, но в это непонятное время, что у нас в стране, все настроились делить всё. Раз государства нет, и мы неизвестно как теперь будем зарабатывать на хлеб насущный, то все решили жить единоличным хозяйством и требуют, что есть в совхозе, бывшее совсем недавно общим, делить, пока не пришли чужие и не забрали в свои загребущие руки. Да еще будут доказывать, что все это государственное, а значит им и принадлежит, забывая, что есть истинные хозяева.

Не понимают наши люди, что прокормить всю скотину, которая появиться во дворе просто никто из них не в состоянии, и она вся пойдет под нож. А что потом? Куда девать мясо? Мясокомбинат не работает. И ведь не одни мы такие. А сад, ведь 50 процентов дохода совхоз имел за счет продажи фруктов, его что, тоже делить. Короче, что делать не знаю, и умных людей нет, которые бы все предвидели и подсказали, что неразумным делать. Дирекция совхоза сразу же, как начались эти волнения уехали из совхоза вместе с семьями, узбеков тут не очень привечают, а вся верхушка совхоза была узбекской. Районные власти тоже разбежались кто куда. Так что мы взяли пока на себя все функции управления, чем это для нас обернется, не знаю, но надеюсь, что в тюрьму не посадят.

– Знаешь, Мирзо, я, конечно, не тот человек, который тебе нужен для советов, я далек от сельского хозяйства, но и тут не удержусь и дам тебе совет. Склоняй людей, чтобы не растаскивали все по домам. Это вы всегда успеете. Но надо заранее все просчитать и поделить, чтобы каждый знал, что в случае если захочет выйти из вашего хозяйства он получит то-то и то-то, но растаскивать не надо. Работайте, как и раньше, только вместо старого названия придумайте новое, ну например: «Товарищество по совместному ведению хозяйства» или «Кооперативное, акционерное хозяйство». Горбачев ведь давно разрешил всякие кооперативы открывать. Да и не в названии суть. Главное, вы не разбежитесь по углам, и не будете убивать друг друга из-за зависти, что соседу достались коровы немного лучше. Я думаю, что на первых порах это будет правильно. Но это дело хозяйское. Я просто посоветовал.