Человеческие поступки - [4]

Когда ты осторожно спросил об этом Ынсук, она широко раскрыла глаза и ответила:

– Так ведь военные подняли мятеж, чтобы захватить власть. Разве ты сам не видел? Средь бела дня солдаты избивали людей, кололи штыками, а когда не добились своего, начали стрелять. Это им военные приказали так делать. Разве можно назвать эту кучку генералов государством?

Ты растерялся. Казалось, тебе ответили на совсем другой вопрос. В тот день после полудня опознали как никогда много трупов, и в коридоре одновременно проводилось нескольких церемоний укладывания в гроб. Пока сквозь горестные рыдания то в одном, то в другом месте прорывалось пение гимна, ты, затаив дыхание, прислушивался к едва уловимому гармоничному звучанию, возникающему от наложения одного запева на другой. Как будто в эти минуты до тебя могло дойти, что такое государство.

* * *

На следующий день ты с девушками вынес несколько особо смердящих трупов во двор отдела по работе с обращениями граждан – уже не было места для вновь поступающих тел. Чинсу, пришедший своей быстрой походкой из Управления, с тревогой спросил:

– А что будете делать, если пойдет дождь?

Чинсу растерянно оглядывал проход, где из-за уложенных трупов негде было шагу ступить. Сончжу, сняв маску, ответила:

– Здесь так тесно, что остается только выносить во двор. Вечером их снова привезут, и что делать, не знаю. А как насчет спортивной школы? Это рядом. Может, там есть свободный зал?

Не прошло и часа, как подошли четверо мужчин, посланные сюда Чинсу. Судя по ружьям за плечами и каскам, доставшимся им от отступивших спецназовцев, до этого они стояли где-то на посту.

Пока мужчины укладывали в грузовик тела, лежавшие во дворе и в проходе, ты и девушки собирали вещи убитых. Ты медленно побрел в сторону школы вслед за уехавшим грузовиком. Было ясное утро. Проходя под молодыми гингко, ты без всякой мысли хватал низко склонившиеся ветки, касавшиеся твоего лба, а затем отпускал их.

Шагавшая впереди Ынсук вошла в школу раньше всех. Когда ты следом за ней перешагнул порог, она оглядывала заставленный гробами зал, держа в руках темные матерчатые перчатки с пятнами крови. Вошедшая за вами Сончжу обогнала тебя. Волосы, доходившие до плеч, она связала в тугой узел платком и заметила:

– Гробы все привозили и привозили, а сколько их всего, не знала… А как свезли все в одно место, так оказалось, что их и правда много.

Ты видел безутешных родителей погибших. Они сидели, касаясь друг друга коленями. Перед ними на крышке гроба стояла фотография в рамке. В изголовье одного из гробов поставили две стеклянные бутылки из-под фанты. В одной были воткнуты белые полевые цветы, а в другой горела свеча.

В тот вечер ты спросил у Чинсу, можно ли достать коробку свечей, и он, уверенно кивнув, ответил:

– Да, если жечь свечи, запах, наверное, исчезнет.

Все, что было необходимо, будь то хлопчатобумажная ткань, деревянные гробы, плотная бумага или национальные флаги, он тут же, стоило только попросить, фиксировал в записной книжке и доставлял к ним в течение суток. Он сказал Сончжу, что каждое утро ходит за покупками на рынок Тэин или Яндон, а если там не находит нужного, идет к столярам, работникам похоронных бюро или продавцам ткани. Сказал, что с этим больших проблем нет – еще осталось много денег из тех, что были собраны на митинге. К тому же, люди часто отдают товар дешево или совсем даром, когда узнают, что он пришел из Управления провинции. Сказал еще, что в центре города уже распродали все гробы, поэтому пришлось срочно раздобыть шпон и сколачивать их в столярных мастерских.

Утром Чинсу принес спички и пять коробок свечей, по пятьдесят штук в каждой. Ты обошел все углы главного административного здания и даже флигель, собирая пустые бутылки из-под напитков, чтобы сделать из них подсвечники. Ты стоял перед столом, одну за другой зажигал свечи и вставлял их в бутылки. Затем родственники погибших брали их и помещали перед гробом. Свечей хватило всем – они горели и в изголовьях тех, кто лежал без присмотра родственников, и тех, кого еще не опознали.

* * *

Каждое утро привозили новые тела и шло прощание с покойными. Сюда доставляли умерших из крупных больниц, а иногда родственники с блестящими лицами – то ли от пота, то ли от слез – сами привозили покойника на тележке. Для каждого ты находил место, сокращая расстояние между гробами.

По вечерам прибывали трупы из других районов, где произошли столкновения протестующих с правительственными войсками. Это были погибшие на месте при огнестрельной атаке или умершие от ран в машине скорой помощи по пути в реанимацию. Тела совсем недавно скончавшихся людей еще не выглядели как тела мертвецов. Ынсук, заталкивавшая им назад в живот полупрозрачные кишки, которые без конца вываливались, время от времени выбегала во внутренний двор, страдая от рвотных позывов. А Сончжу, у которой с детства, как она сказала, часто из носа шла кровь, запрокидывала голову назад и смотрела в потолок, надавливая на закрытую маской переносицу.

По сравнению с испытаниями, выпавшими на долю девушек, твоя работа оставалась все такой же простой. Ты делал то же самое, что и в отделе по работе с обращениями граждан: отмечал в журнале дату, время, записывал, как выглядит умерший, во что он одет и обут. Ты заранее разрезал хлопчатобумажную ткань на покрывала определенной длины и втыкал английскую булавку в плотную бумагу, чтобы на ней можно было сразу написать номер. Каждый раз, когда появлялась возможность, ты сокращал расстояние между гробами и неопознанными телами, освобождая место для новых поступивших. Однажды вечером, когда привезли слишком много убитых, не оказалось ни времени, чтобы подготовить для них места, ни свободного пространства. Поэтому пришлось сдвигать гробы как придется, вплотную друг к другу, не оставляя даже зазора. В тот вечер, оглядев мертвецов, полностью заполнивших зал, ты вдруг подумал, что они похожи на толпу людей, договорившихся собраться в этом месте. Сунув учетную книгу под мышку, ты торопливо двигался в этой толпе безмолвных неподвижных тел, которые только и могли, что источать ужасный смрад.