Человеческая деятельность - [18]
Проблема наличия или отсутствия априорных элементов мышления, т.е. необходимых и неизбежных интеллектуальных условий мышления, предшествующих любому замыслу или опыту, не следует путать с генетическими проблемами обретения человеком своих специфически человеческих умственных способностей. У предков человека такие способности отсутствовали. Они обладали определенным потенциалом, в процессе эволюции превратившим их в разумные существа. Это превращение совершилось под влиянием изменяющейся космической среды, воздействовавшей на последовательный ряд поколений. Отсюда представители эмпиризма заключают, что основополагающие принципы разума являются результатом опыта и представляют собой приспособление человека к условиям среды.
Из этой идеи следует вывод, что между нашим дочеловеческим предком и homo sapiens существовали многочисленные промежуточные виды. Существа, которые, хотя и не обладали разумностью человека, тем не менее были наделены зачаточными элементами логического рассуждения. Их фрагментарная и несовершенная логическая функция постепенно эволюционировала от дологической к логической стадии. Разум, интеллект, логика суть явления исторические. Наравне с историей технологии существует история логики. Ничто не указывает на то, что логика в том виде, в каком мы ее знаем, представляет собой конечную стадию мыслительных способностей человека. Человеческая логика историческая ступень от дочеловеческой не-логики к сверхчеловеческой логике. Рассудок и разум наиболее эффективное оружие человеческих существ в борьбе за выживание являются неотъемлемыми моментами общего течения событий. Они не выступают ни вечными, ни неизменными, а являются переходными.
К тому же не вызывает сомнения тот факт, что каждое человеческое существо в своей персональной эволюции повторяет не только физиологическую метаморфозу простой клетки в сложнейший организм млекопитающего, но и духовную метаморфозу чисто вегетативного и животного существования в разумное состояние. Эта трансформация совершается не в период внутриутробной жизни эмбриона, а лишь позднее, когда в новорожденном ребенке постепенно пробуждается человеческое сознание. Таким образом, каждый человек в раннем детстве, начиная с глубин темноты, проходит через различные состояния логической структуры разума.
Теперь поговорим о животных. Мы полностью осознаем пропасть, отделяющую наш разум от реактивных процессов их мозга и нервов. Но в то же время мы угадываем силы, отчаянно толкающие их к свету понимания. Они подобны узникам, стремящимся избавиться от ужаса вечной темноты и непреодолимого автоматизма. Мы сочувствуем им, потому что сами находимся в схожем положении: тщетно бьемся о стену ограниченности нашего интеллектуального инструментария, безуспешно стремясь к недостижимо совершенному знанию.
Но проблема априори другого плана. Она не включает проблему возникновения сознания и разума, а связана с существенными и необходимыми свойствами логической структуры человеческого разума.
Фундаментальные логические отношения не подлежат доказательству или опровержению. Любая попытка их доказать должна предполагать их обоснованность. Было бы невозможно объяснить их тому, кто не обладал бы ими сам. Они являются первичными утверждениями, предшествующими любому номинальному или реальному определению. Они представляют собой конечные неанализируемые категории. Человеческий разум совершенно не приспособлен к представлению логических категорий, противоречащих им. Неважно, какими они могут показаться сверхчеловеческим существам, но для человека они абсолютно неизбежны и необходимы. Они являются необходимыми предпосылками восприятия, апперцепции и опыта.
Они суть не что иное, как необходимые предпосылки памяти. В естественных науках существует тенденция описывать память как частный случай более общего явления. Любой живой организм сохраняет результаты предыдущих раздражений, и сегодняшнее состояние неорганической материи создано суммой результатов всех воздействий, которым оно подвергалось в прошлом. Сегодняшнее состояние Вселенной продукт ее прошлого. Поэтому в общем метафорическом смысле мы можем сказать, что геологическая структура земного шара сохраняет память обо всех случившихся космических изменениях, что тело человека сухой остаток превратностей судьбы своих предков и своих собственных действий. Но память это нечто, в корне отличающееся от факта единства и непрерывности космической эволюции. Она феномен сознания и в качестве такового обусловлена логическим априори. Психологи были озадачены тем, что человек ничего не помнит о периоде своего эмбрионального развития и существования в качестве грудного младенца. Фрейд пытался объяснить, что это отсутствие памяти вызвано подавлением нежелательных воспоминаний. Дело же в том, что на бессознательной стадии нечего запоминать. Животный автоматизм и бессознательные реакции на физиологические раздражения не являются объектом запоминаний ни для эмбриона, ни для грудного младенца, ни для взрослого. Запоминаться могут только сознательные состояния.
Текст книги подготовлен к изданию обществом Catallaxy. Перевод осуществлен с английского издания 1981 г. и сверен с немецким изданием 1982 г. Общество "Catallaxy" выражает признательность Institute for Humane Studies (IHS) и лично Тому Палмеру за любезное содействие в получении прав на издание этой книгиИсследование одного из виднейших представителей австрийской экономической школы Людвига фон Мизеса является классикой политической и экономической литературы. В 1921 г. Людвиг фон Мизес смог предвидеть и детально описать как характерные пороки разных форм реального социализма, так и причины его неизбежного поражения.
Основной труд Людвига фон Мизеса в области теории познания и методологии. В нём содержатся не только эпистемологические основы разработанного им методологического подхода к экономической теории, но и эпистемология и методология исторической науки. Дана яркая критика таких ложных альтернатив, как историзм и позитивизм. Автор проводит различие между философией истории - комплексом метафизических концепций - и философской интерпретацией истории. Показана несостоятельность марксистского диалектического материализма как одной из разновидностей философии истории.
Не только труды, но и само имя выдающегося экономиста и социолога XX века Людвига фон Мизеса (1889–1972) практически неизвестно в нашей стране. Его работы выходили в свет на многих языках мира, но только не на русском, ибо Мизес всегда был непримиримым борцом с тоталитаризмом. Вниманию читателей представляется первая в России публикация этого учёного. С различных сторон рассматриваются политические, духовные и экономические предпосылки таких антиобщественных движений, как социализм и нацизм, угрожавших самому существованию свободных обществ в нашем столетии.
Единственное систематическое изложение принципов либерального устройства общества и государства, основ либеральной экономической и внешней политики. Демонстрирует тесную связь между международным миром, частной собственностью, гражданскими правами, свободным рынком и экономическим процветанием. Автору удалось развеять множество сомнений и недоразумений, возникавших при обсуждении социальных и политических проблем, а также касающихся либеральной доктрины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Интеллектуальная автобиография одного из крупнейших культурных антропологов XX века, основателя так называемой символической, или «интерпретативной», антропологии. В основу книги лег многолетний опыт жизни и работы автора в двух городах – Паре (Индонезия) и Сефру (Марокко). За годы наблюдений изменились и эти страны, и мир в целом, и сам антрополог, и весь международный интеллектуальный контекст. Можно ли в таком случае найти исходную точку наблюдения, откуда видны эти многоуровневые изменения? Таким наблюдательным центром в книге становится фигура исследователя.
«Метафизика любви» – самое личное и наиболее оригинальное произведение Дитриха фон Гильдебранда (1889-1977). Феноменологическое истолкование philosophiaperennis (вечной философии), сделанное им в трактате «Что такое философия?», применяется здесь для анализа любви, эроса и отношений между полами. Рассматривая различные формы естественной любви (любовь детей к родителям, любовь к друзьям, ближним, детям, супружеская любовь и т.д.), Гильдебранд вслед за Платоном, Августином и Фомой Аквинским выстраивает ordo amoris (иерархию любви) от «агапэ» до «caritas».
В этом сочинении, предназначенном для широкого круга читателей, – просто и доступно, насколько только это возможно, – изложены основополагающие знания и представления, небесполезные тем, кто сохранил интерес к пониманию того, кто мы, откуда и куда идём; по сути, к пониманию того, что происходит вокруг нас. В своей книге автор рассуждает о зарождении и развитии жизни и общества; развитии от материи к духовности. При этом весь процесс изложен как следствие взаимодействий противоборствующих сторон, – начиная с атомов и заканчивая государствами.
Когда сборник «50/50...» планировался, его целью ставилось сопоставить точки зрения на наиболее важные понятия, которые имеют широкое хождение в современной общественно-политической лексике, но неодинаково воспринимаются и интерпретируются в контексте разных культур и историко-политических традиций. Авторами сборника стали ведущие исследователи-гуманитарии как СССР, так и Франции. Его статьи касаются наиболее актуальных для общества тем; многие из них, такие как "маргинальность", "терроризм", "расизм", "права человека" - продолжают оставаться злободневными. Особый интерес представляет материал, имеющий отношение к проблеме бюрократизма, суть которого состоит в том, что государство, лишая объект управления своего голоса, вынуждает его изъясняться на языке бюрократического аппарата, преследующего свои собственные интересы.
Жанр избранных сочинений рискованный. Работы, написанные в разные годы, при разных конкретно-исторических ситуациях, в разных возрастах, как правило, трудно объединить в единую книгу как по многообразию тем, так и из-за эволюции взглядов самого автора. Но, как увидит читатель, эти работы объединены в одну книгу не просто именем автора, а общим тоном всех работ, как ранее опубликованных, так и публикуемых впервые. Искать скрытую логику в порядке изложения не следует. Статьи, независимо от того, философские ли, педагогические ли, литературные ли и т. д., об одном и том же: о бытии человека и о его душе — о тревогах и проблемах жизни и познания, а также о неумирающих надеждах на лучшее будущее.