Челкаш - [16]
Челкаш с тревогой посматривал на меня, и даже, как мне показалось, с некоторым презрением — он-то думал, что я всё могу, и вдруг видит мою полную беспомощность.
Наконец я очухался и предложил Челкашу обойти плато в надежде найти — нет, не гостиницу, конечно, но хотя бы какое-нибудь жилище, встретить людей, которые непременно помогут нам вернуться в нашу страну; на худой конец — найти радиопередатчик, чтобы послать сигнал SOS!
Но не успели мы сделать и двух шагов, как заметили, что холмы, стоящие на краю плато, шевелятся! И даже перемещаются с места на место! И вдруг они двинулись на нас! Через секунду мы с ужасом увидели, что холмы не что иное, как исполинские доисторические чудовища, каждое величиной с десятиэтажный дом, в панцире, с невероятно толстыми ногами и маленькой головой.
Монстры подходили всё ближе, уже различались их красные глаза и зубастые пасти; они рычали и топали так, что тряслась земля, и, подогревая свой кровожадный настрой, пинали камни — огромные, с Малыша, нашего несчастного погибшего Малыша. Было ясно — чудовища вот-вот растерзают нас и сожрут с потрохами.
Нас охватила паника, но куда бежать, если монстры приближались со всех сторон!
В это последнее мгновение нашей жизни, ни с того ни с сего, я вспомнил автолюбителей нашего двора и дворника Иннокентия, их насмешки над нами и подумал: «Пусть теперь они пригорюнятся, пусть узнают, кого они потеряли, каких друзей!»
…Я проснулся весь в поту. В стёкла Малыша вовсю лупило солнце. Челкаш мирно посапывал и во сне вилял хвостом — ему снилось что-то весёлое.
Глава шестнадцатая
Замечательная встреча на берегу Оки
Когда мы с Челкашом вылезли из Малыша, солнце уже стояло в зените, а на шоссе взад-вперед катили машины. Чтобы прийти в себя, мы искупались и после лёгкого завтрака отправились в путь.
Погода была прекрасной. Под натиском солнца асфальт блестел, как фольга, по лобовому стеклу бежала слепящая рябь, на боковых стёклах играли радуги, по радио передавали красивую музыку, и, понятно, после вчерашних событий наше настроение с каждой минутой улучшалось.
Буквально через час мы въехали в Серпухов.
Хочу вам напомнить — отправляясь в поездку, я хотел побывать в сельской глубинке, подальше от туристических маршрутов. Поэтому Серпухов решил проскочить не останавливаясь, но пришлось остановиться.
На углу одной из улиц, пока мы стояли у светофора, Челкаш увидел человека, который чудодействовал ножницами — из чёрной бумаги вырезал профиль позирующей ему девушки. Я уже говорил, что Челкаш любит фотографироваться, а здесь такой необычный портретист! Мой штурман прямо готов был выпрыгнуть из машины.
В общем, мы остановились, и, как только девушка получила своё изображение, Челкаш уселся на её место.
Мастер не удивился необычному натурщику и спокойно взял новый лист бумаги. Вокруг моментально собрались любопытные; они подмигивали друг другу и хихикали, чем немало смущали моего друга, тем не менее он держался достойно.
Бросив взгляд на Челкаша, мастер одним движением ножниц вырезал его профиль; затем капнул на своё произведение клеем из тюбика и, приклеив на картонку, протянул моему другу.
Челкаш, сияя от счастья, предельно аккуратно, одними губами, взял картонку и передал мне.
— Как, похоже? — спросил меня мастер.
— Очень даже. Вылитый мой друг.
— Моя профессия — моменталист, — пояснил мастер. — Редчайшая профессия. Зарабатываю немного, но постоянно. Зимой, правда, пальцы мёрзнут, но ничего, терпимо… Я, вообще, богатый. У меня нет квартиры, только комната в коммуналке. И нет машины, как у вас. И нет жены. Но я богат талантом, — мастер подмигнул мне и засмеялся. — Скажи серьёзно, профиль впечатляет?
— Ещё как! — искренне кивнул я и расплатился с «богатеем».
За Серпуховым дорога потянулась по берегу Оки. Берег был открытым, местность просматривалась далеко, с реки тянул приятный ветерок. Мы ехали медленно, изредка останавливались, я делал снимки, Челкаш заводил новые знакомства среди рыбаков и отдыхающих.
С одними отдыхающими, пожилой супружеской парой, он особенно сдружился. Точнее, сдружился с их собачонкой — серой, с белыми и жёлтыми пятнами. Вначале он только умилённо взирал на это трёхцветное существо, и было ясно — его переполняют возвышенные чувства. Потом он начал с собачонкой играть в догонялы, всячески выказывая неотразимое дружелюбие. Бегая за своей новой приятельницей, он прямо расцвёл; по-моему, даже посветлела его шерсть.
Когда я подошёл к супругам и мы поприветствовали друг друга, женщина сказала:
— Ваш друг влюбился в нашу Марту.
— Ну что ж, придётся к вам время от времени приезжать, — лучше я ничего не смог придумать.
— Всегда рады гостям, — сказал мужчина.
— Нам нравится ваш друг, — женщина кивнула на Челкаша, который с Мартой уже играл в прятки. — Он такой симпатичный.
— Его зовут Челкаш, — сказал я.
— И ваша жёлтая машинка очень симпатичная, — продолжала женщина.
— А её зовут Малыш, — пояснил я.
— Тогда уж и вы представьтесь, — улыбнулся мужчина.
Я назвал себя, супруги — Владимир Васильевич и Анна Ивановна — были медиками, жили в Серпухове, а здесь имели дачу, куда нас с Челкашом сразу и пригласили. Я не долго сопротивлялся, ведь мы никуда не спешили, свободного времени у нас было в избытке. А о Челкаше и говорить нечего; как только он услышал о приглашении, сразу же гавкнул мне в лицо: «И не раздумывай! Замечательные люди! А Марта — просто прелесть, никогда таких собак не видел!»
