Чекисты рассказывают. Книга 4-я - [6]

Муравьев понял, что он стоит на пороге каких-то очень важных событий, чреватых опасными переменами. А главное в том, что нависла угроза над Лениным. Свой выбор Муравьев уже сделал и понял, что сейчас нужно действовать решительно и быстро.

В тот же день он отправился в Воронеж, чтобы информировать губком РКП(б).

Муравьева сразу принял секретарь губкома Носов. Выслушав, тут же позвонил в Москву. Но в Москве уже начался мятеж левых эсеров. 6 июля левые эсеры Блюмкин и Андреев убили германского посла Мирбаха. Россия оказалась на волосок от войны. На попытку арестовать убийц левые эсеры ответили вооруженным выступлением против Советской власти. Они ворвались в здание ВЧК. Левые эсеры захватили телефонную станцию и вооруженными силами заняли небольшую часть Москвы.

По призыву Ленина на подавление левоэсеровского мятежа выступили рабочие отряды. 7 июля, не найдя поддержки, мятежники стали разбегаться. Советская власть, опираясь на волю проходившего V Всероссийского съезда Советов, приняла все меры к подавлению «жалкого, бессмысленного и постыдного мятежа», как была названа эта авантюра левых эсеров в правительственном сообщении.

Дерибас прочитал все материалы о Муравьеве, имевшиеся в Воронежском губчека. С тех пор прошло больше двух лет, но партия левых эсеров продолжала свою работу, хотя ряды ее сильно поредели: многие разочаровались и отошли от нее. Существовала и воронежская организация, но большинство ее членов перешло на позиции большевиков. Работа организации зачахла. Муравьев разговаривал с Носовым о вступлении в РКП(б), но решение этого вопроса откладывалось.

— Где сейчас Муравьев? — спросил Дерибас Кандыбина.

— Это можно выяснить. — Кандыбин вызвал дежурного, выписал из дела адрес и сказал: — Попросите приехать сюда этого человека. Да сделайте это очень осторожно, чтобы никто не знал. Будьте с ним деликатны. Объясните, что хотят поговорить по важному делу.

Дежурный ушел. Дерибас задумался. «Правильно ли мы поступили, что пригласили Муравьева в ЧК? Не напугается ли он? Согласится ли участвовать в операции против антоновцев?.. Нет, никаких сомнений быть не должно. Вся жизнь этого человека, все его поступки говорят о том, что он достаточно подготовлен для такого дела. Партию большевиков он выбрал сознательно и теперь предан ее идеям. И говорить с ним нужно только начистоту!»

— Ты чем-то озабочен, Терентий Дмитриевич? — спросил Кандыбин.

— Я все время думаю о Муравьеве. Ты понимаешь, ведь это задание Дзержинского, и мы не имеем права ошибиться.

— Я верю, что он справится, — твердо сказал Кандыбин. — Он все время действовал, руководствуясь своей совестью и никакими другими соображениями.

— Да, ты прав.

Наступила ночь. За окном шумел ветер, ударялись и бились о стекла твердые снежинки.

Вой ветер осени третьей,

Просторы России мети…

Дерибас любил стихи, и ему пришлись по душе эти новые строки Валерия Брюсова. Было голодно и неспокойно. Единственная была отрада — курево… И они дымили.

Дежурный вернулся быстро. Он был один. Остановился у порога и четко доложил:

— Товарищ Кандыбин, Муравьева нет. Соседи сказали, что он уехал в деревню к своим родителям. Это где-то под Рязанью…

Жизнь иногда делает невероятные повороты, неожиданные и странные, которые трудно бывает предугадать.

Мария Федоровна Цепляева, женщина энергичная и прямолинейная, цельная, пришла к окончательному решению выйти из партии левых эсеров и перейти к большевикам. Трудным путем шла она к пониманию истины. Выросла в рабочей семье, повидала нужду, и сама рано пошла работать табельщицей на строительство кабельного завода. В партию эсеров вступила до Октябрьской революции, и не оттого, что полностью одобряла программу этой партии, а потому, что большинство рабочих строительства, бывшие крестьяне, были эсерами. Она не любила часто выступать, но за твердость характера ее все уважали. И на заводе пользовалась Мария Федоровна безграничным авторитетом.

Цепляева носила с собой оружие, и некоторые руководящие деятели левоэсеровской партии ее даже побаивались. Абрамов, будучи на нее за что-то рассержен, как-то заявил Муравьеву:

— Никого я не страшусь, а Цепляиху боюсь. Она может и застрелить.

Сейчас ей было тридцать пять лет — возраст, когда решения принимаются осознанно и твердо. Ее желание покончить с эсерами и перейти в партию Ленина было искренним, так как она убедилась в правоте большевиков. Цепляева обсудила этот вопрос с Муравьевым давно и только с ним, так как ему верила. И она думала, что на этом ее знакомство с эсерами закончится.

Но свой разговор с секретарем воронежской губернской организации большевиков она откладывала со дня на день. И не потому, что колебалась, а так складывались семейные обстоятельства, и к тому же ее смущало отсутствие приличного платья.

В этот вечер Мария Федоровна легла спать поздно: зачиталась. Ей попалась книга Короленко, мысли которого крепко запали в ее душу, и она долго не смыкала глаз. Наконец уснула. Неожиданно раздался стук в окошко.

Вставать не хотелось, в комнате было холодно: дрова экономили. Но настойчивый стук повторился. Цепляева накинула пальто, зажгла лампу.