Чекисты рассказывают. Книга 4-я - [104]

Валентин вышел из купе, закрыл за собой дверь и вскоре услыхал, как щелкнул за ним замок, улыбнулся женской осторожности. Прохладный утренний ветер врывался в полуоткрытое окно, забирался за ворот рубашки, приятно освежал тело. «Черт возьми, — думал он, — повезло ведь какому-то подполковнику, которому досталась такая интересная жена. Однако почему же они разошлись?»

ВСТРЕЧАЙ, АУСМА

Круминь приказал шоферу ехать на вокзал, а сам отправился туда пешком. Он любил ходить по улицам Риги, наблюдать людскую сутолоку, поток машин, троллейбусов, автобусов — все, что составляло жизнь города, в котором прошла его молодость, годы подпольной работы в буржуазной Латвии, фашистской оккупации. Он любил раскланиваться с многочисленными знакомыми, с которыми когда-то сводила его судьба, и думать над тем, что волновало его. Не изменил он своей привычке и сейчас. Следуя на вокзал, он думал.

Зачем Велта едет в Ригу? К матери? Почему же тогда не приехала раньше? И долгие годы даже не писала? Подобный приезд заранее готовится, ведется переписка, обусловливается время прибытия. А тут все произошло молниеносно. Одно, второе письмо Велты, затем настойчивая просьба: вызови, приеду, встречай. Почему так вдруг? Что случилось?

Найти ответ на все эти вопросы было невозможно, но Круминь хотел заглянуть несколько вперед. Он вспоминал все, что знал, об Аусме и Гунаре. И если о них знал много, то о Велте практически ничего, разве только помнил ее светловолосой, подвижной и веселой девчонкой, которой так гордилась Аусма. Но это было давно, еще до войны. Какая же она сейчас, что за жизнь прожила, с чем едет к матери?

В самом конце платформы в стороне от встречающих на скамейке сидела Аусма. Пришла она на вокзал давно и в нетерпеливом ожидании то ходила по перрону, то садилась на скамейку, доставала из сумочки карточку Велты, всматривалась в нее, боясь при встрече не узнать дочь. Она не заметила, как подошел Круминь, как на плечо легла его сильная рука.

Не ожидала она такой встречи. С тех пор, как ушла на пенсию, редко навещала бывших партизан, давно не видела и Яниса. Как же он постарел! Морщинки глубоко залегли на уставшем, осунувшемся лице, и только глаза были прежними, ласковыми, добрыми. Сначала ей показалось, что в них затаилась какая-то тревога, но она отбросила свои подозрения, когда Янис широко улыбнулся той улыбкой, которая ей нравилась в далекой молодости, и сказал:

— Это же я, Аусма. Разве не узнала?

Она не могла оторвать от него глаз. Друг молодости, боевой товарищ по партизанскому отряду, был рядом. Да какой друг! Это он в 1943 году отыскал ее в хозяйстве кулака, привел в партизанский отряд и сказал: «Медсестрой будешь, сын твой уже большой. Пусть освобождает нашу Родину от фашистов. Он уже мужчина». И пошла за ним Аусма в партизанский отряд. Не знал Янис, что если бы позвал на край света, то, не задумываясь, пошла бы за ним и туда.

— Как чувствуешь себя? Где работаешь? Все там же? — спросила Аусма.

— Там, Аусма, там.

— Тяжело?

— Тяжело, — признался он.

— Отдохнуть надо. На себя посмотри, о себе подумай.

Янис улыбнулся. Забота Аусмы всегда для него была приятной и тронула его сейчас. Юношеская любовь к Аусме давно сменилась чувством чистой дружбы, большой привязанности. В тяжелые минуты жизни он всегда был с нею рядом. Рискуя жизнью, вынес из жестокого боя ее сына. Мальчик скончался у него на руках, а в пышных волосах Яниса появилась первая седина.

— Благодарю за совет, но отдыхать партизанам еще рано.

— А я здесь Велту жду, — сияла от радости Аусма. — Доченьку мою, помнишь ее? Посмотри фотографию. Вот она какая. Красивая, правда?

Говорила она быстро, будто торопилась сказать все, что накопилось за долгие годы ожидания дочери, и боялась, что Янис не выслушает.

— Едет она ко мне. Поняла все, разобралась во всем сама. Уехала от Гунара. Понимаешь? Я уговорю ее остаться со мной. Она у меня единственная. О, как я ждала ее все эти годы! Как ждала, Янис!

— Я рад за тебя, — поддержал он, и Аусме показалось, что голос его дрогнул, да на какую-то секунду отвел глаза в сторону от ее лица.

— Рад за тебя, — повторил он уже твердо. — Пусть и тебе улыбнется счастье. Ты имеешь на это право. Встречай Велту. Я помню ее совсем маленькой и с удовольствием познакомлюсь. Встречай, Аусма.

Вдали на железнодорожных путях показался поезд, и Янис заторопился.

— Прости, я встречаю друга.

Толпа приезжих и встречающих хлынула по перрону. В потоке людей шла и Аусма. Она крепко держала под руку молодую женщину, вытирала платочком счастливые слезы и никого не видела, кроме своей дочери. За ними шел с чемоданами Велты в руках Валентин.

«Ну, что ж, — отметил Круминь, внимательно рассматривая Велту, — волевое лицо, самоуверенна. В Риге, можно сказать, впервые, но чувствует себя, как дома. Знакомство, кажется, состоялось».

КРУМИНЬ ДОКЛАДЫВАЕТ

Гайлитис отодвинул в сторону лежавшие перед ним на столе бумаги и спросил:

— Ну, как дела с Велтой?

— Сейчас доложу, — ответил Круминь, раскрыл папку с документами.

Гайлитис закурил и сквозь дым, повисший между ними, рассматривал своего друга. Каждый доклад Круминя вызывал у него интерес. Круминь умел сообщать не только отдельные факты, собранные доказательства, вынося их на заключение начальника, но, логически осмысливая все материалы дела, расставлял их так, что они как бы намертво подгонялись друг к другу, неопровержимо подтверждая выдвинутую версию. Отдели, отбрось любой из фактов, воедино связанных Круминем, и рухнет вся стройная система доказательств. Круминь обладал способностью предвидеть развитие событий, и не было случая, чтобы он в чем-либо ошибся, оказался неправ.