Чекисты рассказывают. Книга 3-я - [73]

— Что, с сердцем плохо? Может, лучше неотложку...

— Ради бога, скорее, — выдавила с трудом старуха.

Озадаченный водитель рванул машину с места. В последний момент, оглянувшись, Домна увидела, как незнакомец в сером костюме растерянно остановился, посмотрел на удаляющуюся машину, снова перебросил с руки на руку плащ и начал осторожно озираться по сторонам.

Домна Поликарповна вышла из машины за два квартала от дома. А когда вышла, на смену тревоге явилась досада. Чего она испугалась, собственно говоря? Как объяснить все происшедшее Володе?

Она особенно тщательно закрыла за собою дверь квартиры, собираясь с мыслями и подбирая аргументы для предстоящего разговора. К ее удивлению, Уткина дома не оказалось. Она присела на кухне, не понимая, куда делся ее жилец. Вот теперь-то ей в самую пору было положить под язык таблетку валидола.

Уткин пришел минут через десять, хмурый, даже злой, таким Домна Поликарповна еще никогда его не видела.

— Что произошло? Вы вели себя так, словно за вами гналась милиция.

Уткин не стал объяснять Домне, что хотел встретить ее и гостя на улице метров за сто от дома, чтобы проверить, нет ли за ними «хвоста».

— Нельзя так... — всхлипнула Домна. — Вы молоды, а я... Откуда мне знать, что это именно тот, кто вам нужен?

— Вы говорили с ним? — сдерживая раздражение, спросил Уткин.

— Да.

— Он ошибся в пароле?

— Нет.

— Так в чем дело, черт возьми? — не в силах больше сдерживать себя, крикнул он.

— Я ушла... Поверьте моему чутью... Все было как-то подозрительно похоже...

— Что похоже? Что подозрительно? — переходя на злой шепот, спрашивал Уткин. — Слушайте меня, Домна Поликарповна. К черту ваше чутье! Мне некогда разбираться в вашей нервной системе. Вы обязаны исполнять то, что я вам говорю. В противном случае ни вам, ни мне сладко не будет.

— Я знаю... Но мне показалось, что нам хотят подсунуть...

— Поменьше вникайте! Не набивайте себе цену. Знаете, что вы натворили? Теперь мне надо ждать минимум месяц, а может быть, больше. Да и не известно, чем все это кончится.

Уткин заходил по кухне от стола к плите, от плиты к столу.

— Черт бы вас подрал! Старая школа... Задрожали на первом шагу. Мне противно на вас глядеть.

— Вы не знаете чекистов, — тоже шепотом сказала Домна. — Мне показалось... Он очень похож на того, кто допрашивал меня... там, в Москве... за месяц до войны...

— Что за ерунда! Тому, кто вас тогда мог допрашивать, сейчас лет семьдесят.

Домна Поликарповна прижала обе руки к щекам, как делают молодые женщины в смущении, когда у них горит лицо. Только сейчас она сообразила, что, заподозрив в незнакомце у аптеки чекиста, совсем не учла прошедших тридцати лет.

— Сколько, по-вашему, на вид этому человеку? — раздраженно спросил Уткин.

— Лет сорок пять.

— А сколько было тому, кто вас допрашивал?

— Не знаю... Тридцать... или сорок...

Уткин даже головой покрутил от возмущения. Но что толку теперь беситься? Он спросил:

— О чем вас допрашивали?

Домна рассказала, как в сорок первом весной ее вызвали чекисты и долго расспрашивали об атташе, который — она это точно знала — занимался шпионажем, и Домна оказывала ему услуги. Но она тогда ничего не сказала...

— Вы внешность-то того, у аптеки, запомнили?

— Обыкновенная... мужчина как мужчина. Средних лет... Да я его и не разглядела как следует...

— То-то и оно-то. — Уткину все было ясно: Домна поддалась страху.

— Вы не знаете чекистов, — вновь повторила она.

— Я знаю о них значительно больше, чем вам когда-либо снилось, — сказал Уткин, глядя в окно. — Меня учили лучшие специалисты, понимаете, лучшие. И во всяком случае я знаю одно, что вся ваша осторожность не стоит и марки...

— Рубля, — поправила Домна. Она уже пришла в себя. — Пора уже привыкнуть, Володя.

— Ну, рубля, — хмурясь, согласился Уткин. «Въелись в меня марки, никак не могу отучиться», — подумал он. И сказал совсем миролюбиво: — Если мы на крючке, то с него так грубо не срываются. Можете успокоиться, этот человек свой. Такого пустяка не могли сделать...

— Видно, стара я стала. Это уже не для меня, — печально молвила Домна. — Вам нужен помощник помоложе... Есть у меня один знакомый на примете...

Уткин не слышал последних слов. Он про себя мысленно повторял: «Рубли, копейки, рубли, копейки». И вдруг вспомнил о разговоре с Борисом Петровичем после разгрузки машины, о том, как сорвались с языка эти проклятые марки... «Неужели сосед мог что-то заподозрить? — Уткин тут же успокоил себя: — Нет, нет, я тогда вышел из положения».

— Вы меня слушаете? — спросила Домна.

— Что вы сказали?

— У меня есть для вас помощник.

— Кто такой?

— Его отец в период немецкой оккупации был активным их сотрудником. Но сумел скрыться. И жил неплохо целых двадцать семь лет. А в прошлом году его взяли, приговорили к расстрелу. А сын остался, у меня адрес есть...

— Чем занимается?

— Он медицинский институт окончил, работал зубным врачом. Был замешан в какой-то афере с золотом, пять лет отсидел. Сейчас без определенных занятий.

Но Уткин опять, кажется, не слышал. Он все думал о рублях и марках, о Борисе Петровиче и о своей оплошности.

Домна Поликарповна шумно вздохнула.

— А вы откуда его знаете? — спросил Уткин.