Чекистские фантазии - [2]

Будем надеяться, что у правых хватит ума критически оценить этапы своей деятельности и обозначить свое присутствие на политическом поле при помощи электронных средств массовой информации. Каждый блоггер в живом журнале как владелец собственной мини-газеты.

Правые блогеры должны постоянно демонстрировать несоответствие деклараций партии власти реальным делам, финансовых деклараций реальным расходам, пропагандировать программу-минимум и программу-максимум правой партии, выдвигать свои предложения для решения той или иной проблемы, чтобы партия власти их подхватила для своей популярности. То есть решать свои программные установки руками партии конституционного большинства.

Это есть путь влияния на ситуацию. Когда члены партии правых будут легко узнаваемы в политической и народной среде, то тогда можно сказать, что к следующим выборам готовы. Никаких революций. Никаких потрясений, но снижение сфер вмешательства государства в экономику. Вот так-то.

Я взглянул на часы. Чего-то я задумался и еду достаточно долго за этой фурой, которая не гонит как сумасшедшая, но и скорость ее меньше нормальной скорости легкового автомобиля. Слева полоса свободная. Глянул в зеркало — сзади никого. Включил поворотник и вывернул влево, чтобы обогнать фуру. И вдруг по моей полосе на огромной скорости на меня что-то понеслось. Был удар, вращение, а потом наступила тишина…

Глава 2

Яркий свет больно резанул по глазам. Откуда солнечный свет? Ведь была ночь, я был ослеплен ярким светом фар. Было лобовое столкновение. Где я? То, что не на улице, это точно. Ну, конечно, я в больнице. Судя по тому, что у меня ничего не болит, я совершенно не пострадал. Да, да. Если у человека после сорока лет ничего не болит, значит — он умер. Так, если есть чувство юмора, то человек не умер и слухи о его смерти были сильно преувеличенными.

Осторожно приоткрыв глаза, я увидел перед собой ярко-белое пятно, которое стало потихоньку принимать ясные очертания, как будто мои глаза-объективы автоматически стали наводиться на резкость. Так и есть, больница. Передо мной стояла крепко сбитая дама в ослепительно белом халате и с белоснежной улыбкой. Возможно, что ее зубы чистили две «подружки-подушки», признающие только радикальные коктейли из тропических фруктов.

— Доброе утро, — пропел приятный женский голос. — Просыпайтесь. Сейчас придет профессор и осмотрит вас, больной.

Я попытался открыть рот, но у меня ничего не получилось. Язык не шевелился, и челюсти не открывались. В рот была вставлена какая-то трубка и мои руки не послушны моему желанию почесать правый висок и выдернуть эту трубку.

— Хочется пошевелиться и хочется что-то сказать? — снова спросил женский голос. — А вы попробуйте напрячь свои мышцы и пошевелить руками, ногами, губами, шире открыть глаза. Это для вас очень полезно. Датчики показывают, что у вас уже начинается мышечная деятельность. Если хотите помочиться, то не препятствуйте этому желанию, у вас пока стоит катетер и мочеприемник. Не волнуйтесь, все будет хорошо, работоспособность мышц будет восстанавливаться очень быстро.

Дверь быстро распахнулась. Я это почувствовал по дуновению воздуха, дошедшего до меня. Мужчина средних лет с бородкой клинышком под Ленина в белом халате сел на мою кровать, откинул одеяло и начал мять ноги. Тысячи внутренних иголок вонзились в мои мышцы и начали колоть в самые больные места, испытывая чувство удовлетворения своих садистских потребностей. От невыносимой боли у меня непроизвольно потекли слезы из глаз.

— Ага, — торжествующе сказал мужчина, — болевой синдром присутствует. Это все молочная кислота, которая прочно обосновалась в ваших мышцах. Мы ее выгоним с помощью массажа и вы будете как новенький. Мы еще восстановим силу в ваших руках, и вы перещупаете всех наших медсестер и докториц, ха-ха-ха. Так, Нина Ивановна, запишите в назначение щадящий массаж всего тела с разминанием тканей в районе суставов, особенно челюстной отдел для восстановления мимики и постепенного восстановления голосовых функций. Никаких выходных. А вам, больной, задача — помочь нам поставить вас на ноги. Успехов.

Профессор вышел, а женщина, которую назвали Ниной Ивановной, села на освободившееся место и стала поглаживать мою ногу. Боль от поглаживаний еще была, но уже не такая сильная, как от прикосновения сильных мужских рук.

— Ничего, Николай, ничего, мы вас вылечим быстро, вы даже оглянуться не успеете. Мне даже будет жаль того, что вы уйдете от нас, я так к вам привыкла, — сказала она.

Последующие дни мне показались каким-то кошмаром. Ежедневно две массажистки гладили и разминали мое тело и с усилием по миллиметрам сгибали и разгибали мои суставы. С помощью обыкновенного школьного транспортира измеряли угол сгибания суставов, и данные записывали в историю болезни.

Как было трудно открывать мой рот. Я мысленно делал упражнения по развитию лицевых мышц и у меня лишь получались некоторые судороги, искривляя мое лицо. Постепенно я начал шевелить пальцами ног, рук, чуть-чуть сгибать руки и ноги. Подвижность возвращалась ко мне.

Примерно такое уже было у меня в детстве, когда я сломал ногу и в течение двух месяцев лежал в гипсе. После снятия гипса мне также возвращали подвижность ноги.