Чехов-журналист - [9]
Вопрос о «щедринском» в творчестве Чехова может быть поставлен, разумеется, значительно шире и глубже. Но влияние сатирической манеры Щедрина на молодого Чехова, Чехова-журналиста также несомненно. Творческие связи порождены общей эпохой и сходным отношением к безвременью, мелочам жизни, пестрым людям, политическому произволу.
«Чехов по-своему продолжил разработку щедринской темы мелочей жизни. А это значит, что без влияния великого сатирика не мог бы сформироваться талант Чехова таким, как мы его знаем, что Чехов один из наследников и продолжателей традиций Салтыкова-Щедрина» (Кирпотин В. Я. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин Жизнь и творчество. М., 1955, с. 695.).
Слава незаурядного юмориста рано пришла к Чехову. Но она не вскружила голову молодого писателя-журналиста. Веселый, «беззаботный», Чехов начинает серьезно задумываться над ролью юмористики, над ролью сатирической, юмористической печати. Свидетельством этого является рассказ Чехова «Марья Ивановна», а также знаменитый «тост прозаиков», произнесенный на юбилее «Будильника» в 1885 году, и особенно письма писателя.
«А ее (юмористическую печать. - Б. Е.),- пишет Чехов в 1884 г. в рассказе «Марья Ивановна», - нельзя закрывать ни на один день, читатель. Хотя она и кажется вам маленькой и серенькой, неинтересной, хотя она и не возбуждает в вас ни смеха, ни гнева, ни радости, но все же она есть и делает свое дело. Без нее нельзя... Если мы уйдем и оставим наше поле хоть на минуту, то нас тотчас же заменят шуты в дурацких колпаках с лошадиными бубенчиками.., да юнкерз, описывающие свои нелепые любовные похождения по команде: левой! правой! Я должен писать, несмотря ни на скуку, ни на перемежающуюся лихорадку... Должен, как могу и как умею, не переставая. Нас мало, нас можно пересчитать по пальцам. А где мало служащих, там нельзя проситься в отпуск, даже на короткое время».
Лейкин очень скоро оценил способности Чехова и стал дорожить его сотрудничеством в качестве фельетониста-обозревателя и автора рассказов. Но Чехову-журналисту было тяжело в душной обстановке 80-х годов. «Умно вы сделали, - писал он в одном из писем Лейкину, в 1885 г., - что родились раньше меня, когда легче дышалось и писалось», т. е. писатель вспоминает 60-е годы, когда начиналась журналистская деятельность Лейкина. Чехов был недоволен своим положением газетчика-юмориста, сотрудника мелкотравчатой развлекательной и нередко пошловатой прессы. «Газетчик- значит, по меньшей мере жулик, - пишет он старшему брату, имея в виду буржуазную прессу 80-х годов - я в ихней компании, работаю с ними, рукопожимаю и, говорят, издали стал походить на жулика. Скорблю и надеюсь, что рано или поздно изолирую себя а 1а ты», и далее: «Я газетчик, потому что много пишу, но это временно... оным не умру» (май 1883). Особенно переживал Чехов отсутствие рядом с собой «окрепших, сформировавшихся и определившихся талантов», «отсутствие школ и руководящих традиций» («Тост на юбилее «Будильника»). Поэтому так горячо и благодарно отнесся он к участию в своей судьбе Григоровича - одного из замечательных строителей натуральной школы.
В 1886 г. выходит первый сборник Чехова «Пестрые рассказы», принесший писателю известность и признание. Сам Чехов понял, что он должен «скорее выбраться оттуда, куда завяз...» (XI, 80).
Но путь Чехова в «большую» литературу, в лучшие журналы лежал через «Новое время» Суворина.
Исчерпывающая характеристика этой газеты и ее редактора дана В. И. Лениным в статье «Карьера». «Либеральный и даже демократический» в 50 - 60-е годы, журналист Суворин, во время второго демократического подъема в России (конец 70-х годов) перешел в лагерь реакции, стал служить власть имущим. На много десятилетий «эта газета стала в России образцом продажных газет» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 44.).
В 1886 г. Чехов опубликовал в «Новом времени» рассказ «Панихида» и с тех пор несколько лет работал у Суворина. Сотрудничая в «Новом времени», Чехов напечатал, кроме многочисленных рассказов путевые очерки «Из Сибири» и несколько публицистических статей: «Московские лицемеры», направленную против московских купцов, эксплуатирующих своих приказчиков; статью, посвященную выдающемуся русскому географу и путешественнику Н. М. Пржевальскому; статью «Фокусники», написанную в соавторстве с другим лицом; несколько злободневных заметок по поводу различных сторон московской жизни и жизни русского театра 90-х годов.
В статье о Пржевальском отразилась многолетняя чеховская мечта о сильных, смелых людях, способных на подвиг ради великой цели.
В заметке «Фокусники» обличались порядки в Московском зоопарке, где отсутствовала серьезная научная работа. Тему эту подсказала Чехову брошюра К. А. Тимирязева «Пародия науки», направленная против «шарлатанской ботаники», «а я хочу сказать, - писал Чехов, - что и зоология стоит ботаники» (XI, 518). Фельетон «В Москве» (1891) бил по бесхребетности интеллигенции, отсутствию у нее высоких стремлений, искренности, готовности сделать реальный шаг «к счастью и к правде» (X, 412).
Работая в суворинском «Новом времени», Чехов ценил масштаб газеты, распространенность и использовал всякую возможность для выражения своих гуманных, демократических взглядов, вполне сохраняя идейную самостоятельность и не разделяя политических взглядов Суворина и его ближайших сотрудников. «Я никогда не отзывался дурно о сотрудниках «Нового времени» при Суворине, хотя большинство из них я глубоко не уважаю», - записал Чехов в своем дневнике. Да и с Сувориным он решительно порвал всякие отношения, когда в 90-е годы убедился в его непорядочности, лживости и шовинизме.
