Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников - [38]

Еврейская беднота становилась объектом постоянных насмешек и издевательств со стороны русского простонародья: крестьян, ремесленников, мелких торговцев. Эту повсеместно распространенную в быту практику прекрасно иллюстрирует написанный «из жизни» рассказ Чехова «Скрипка Ротшильда». Перед состоятельными евреями народ, однако, пресмыкался ровно так же, как и перед русскими богатеями. Еврейские предприниматели в массе своей действовали напористо, умело, а значит — успешно. Это, естественно, вызывало зависть у конкурентов.

Географически антисемитизм совпадал с так называемой «чертой оседлости». Другими словами, антисемитизм был там, где евреев было много. Где население их хорошо знало, постоянно с ними сталкиваясь. И так как черта оседлости проходила по территории главным образом малорусского населения, то этнографически русский антисемитизм был присущ малороссиянам и более правильно должен был бы называться не просто русским, а малороссийским. ‹…› южная и западная Россия давали преимущественно правых и националистов. Неизбежной принадлежностью этой правости и русского национализма, было отрицательное к евреям отношение. Таким образом до революции антисемитизм был присущ: Географически — черте оседлости, то есть южной и западной России [ШУЛЬГИН. С. 10–11].

Антисемитизм он же юдофобия[57] в среде мещанско-торгового сословия носила и не только характер религиозной нетерпимости, но проистекала также из причин сугубо экономических. Ненавистники евреев нередко в те годы прикрывалась призывами к борьбе против еврейского засилья в торгово-промышленной сфере и еврейской эксплуатации. Понятие «еврей-эксплуататор», перекочевав со страниц русской печати 1860-х — 1870-х гг. в массовое сознание, утвердилось в нем как один из стереотипов образа еврея. В ироикокомическом ключе оно употреблено Антоном Чеховым в письме к его бывшему однокласснику-еврею Соломону Крамареву (курсив мой):

Люблю бить вашего брата-эксплуататора. (Один московский приказчик, желая уличить хозяина своего в эксплуататорстве, кричал однажды при мне: «Плантатор, сукин сын!»)

‹…› Да приснится тебе, израильтянин, переселение твое в рай! Да перепугает и да расстроит нервы твои справедливый гнев россиян!!![58]

В гимназии же, особенно в выпускном классе, Антон, как уже говорилось, оказался в плотном еврейском окружении. Напористые и самоуверенные евреи-гимназисты, в большинстве своем выходцы из состоятельных семей, несомненно, задавали тон. Еврейство выражалось у них не в демонстрации культурно-религиозной инаковости, а как упорная тяга к знаниям вкупе с трудолюбием, целеустремленностью и, конечно же, особым типом мировидения. Все это вместе, несомненно, раздражало и задевало русских соучеников, подпитывая укорененную в них православным воспитанием неприязнь к евреям. Николай Бердяев, занимавшийся проблемой иудео-христианских взаимоотношений, писал в этой связи, что для христиан:

Евреи признавались расой отверженной и проклятой не потому, что это низшая раса по крови, враждебная всему остальному человечеству, а потому, что они отвергли Христа. ‹…› Христианская религия действительно враждебна еврейской религии, как она кристаллизовалась после того, как Христос не был признан ожидаемым евреями Мессией [БЕРД (II). С. 11].

Отметим, что в русском фольклоре, столь богатом пословицами и поговорками, можно найти немало высказываний о евреях, во многом базирующихся на антииудаизме.

Устное народное творчество — уникальная энциклопедия, в ней сосредоточено знание этноса об окружающем мире, знание, которое накапливалось на протяжении веков. Его достоверность находится в сложном соотношении менталитета конкретного народа и времени; за рамками этих координат достоверность может подвергаться сомнению, а порой и вовсе нивелироваться.

Согласно современным научным исследованиям в них: изображается преимущественно отрицательный опыт контактов русского народа с евреями. Евреи в обозначенных жанрах именуются жидами. Представление, свойственное традиционной культуре, о родстве евреев и нечистой силы нашло отражение и в пословицах («Черти и жиды — дети сатаны», «С жидом знаться — с чертом связаться», «Жид, как бес: никогда не показывается» ‹…›). Родство с нечистой силой может быть представлено и в переносной форме: «Не ищи жида — сам придет» (то же самое русский народ говорит и о нечистой силе). Сотрудничество с евреями радует не Бога, а его антагонистов («Служба жиду на радость бесам»). Даже само появление еврея в доме воспринимается негативно («Жид в хату, ангелы из хаты»).

Немногочисленны и паремии, характеризующие телесные состояния или связанные с ними явления. Отличие евреев от русских заключается в сильном запахе («От него цыбулькой, чесноком пахнет (он из жидов)»). Упоминается и кулинарное ограничение евреев, вызывающее насмешку («Жид свиное ухо съел»). Чертой евреев, по которой их отличают от других, считается их манера писать («Он от стены пишет (т. е. жид)»). Весьма популярным оказалось изображение в пословицах и поговорках черт еврейского характера, причем все сплошь отрицательные. Так, им приписывается способность лгать, ложь — буквально их пища (