Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников - [29]
Л. Волкенштейн. Сами себя воспитали.
Кончили мы таганрогскую гимназию в 1879 году. Учился Чехов неважно и из двадцати трех учеников выпускного класса занимал одиннадцатое место. За сочинения по русскому языку дальше тройки не шел, но всегда отличался в латыни и законе божьем, получая за них пятерки. Знал массу славянских текстов, и в товарищеских беседах увлекал нас рассказами, пересыпанными славянскими изречениями, из которых многие я впоследствии встречал в некоторых из его первых литературных произведений. Несмотря на свои средние успехи, Антон Павлович пользовался особым вниманием нашего учителя русского языка Мальцева и директора гимназии, общего любимца Рейтлингера. Товарищи, все без исключения, любили Чехова, хотя ни с кем из нас он особенно не сближался. Со всеми он был искренен, добр, прост и сердечен, но ни кто из нас исключительной дружбой его похвалиться не мог. Несмотря на общее к себе расположение, Чехов все-таки производил впечатление человека, ушедшего в себя. Никого он не чуждался, не избегал, но от товарищеских пирушек уклонялся и в свойственных школьному возрасту шалостях не участвовал. Всем была известна его исключительная склонность к чтению беллетристических произведений, которому он отдавал все свои досуги. О домашней жизни Чехова мы почти ничего не знали. Все почему-то считали его принадлежащим к духовному званию. Это, вероятно, благодаря его слабости к славянским текстам, которые он часто декламировал в гимназии, и знанию многих изречений из священной истории.
М. Д. Кукушкин. Из воспоминаний об А. П. Чехове — здесь и выше [СУХИХ. С. 7].
Одноклассник Антона Чехова М. А. Рабинович вспоминал, что тот написал в четвертом классе «едкое четверостишие» на инспектора А. Ф. Дьяконова для рукописного журнала, который издавался одним старшеклассником [ЧПССиП. Т. 18. С. 7].
В старших классах в нем обнаружилась определенная черта характера — острым метким словом охарактеризовать того или иного педагога или товарища. Иногда он подавал идею для какой-нибудь остроумной затеи, но сам всегда был в стороне. Его идею или острое словечко подхватывали товарищи, и это становилось источником веселья и смеха [АЛФЕР (I). С. 149].
В выпускном классе Чехова из 23-х молодых людей этнических русских было всего лишь несколько человек, основной костяк гимназистов состоял из евреев, в числе других инородцев были два грека и один, немец:
Одновременно с Чеховым в 8-м классе учились: Аарон Виктеш маер, Моисей Волкенштейн, Исаак Волкенштейн, Евгений Воскресенский, Василий Зембулатов, Лев Зиберов, Мануэль Зельманов, Михаил Камышанский, Марк Кладас, Марк Красса, Шлема Крамарев, Михаил Кукушкин, Карл Лоренц, Давид Островский, Александр Сабсович, Исаак Сабсович, Дмитрий Савельев, Исаак Срулев, Авраам Чертков, Исаак Шамкович, Леон Эйнгорн, Иван Яковенко. «Приазовская речь», 1910, 15 янв., № 40 [АЛФЕР (I).С. 157].
Можно полагать, что и в младших классах «русские»[46], будучи самой многочисленной частью жителей Таганрога, при этом составляли «национальное меньшинство» в общей массе гимназистов. Такого рода диспропорция, несомненно, была связана как исключительно высокой тягой еврейской молодежи к образованию[47], так и с низким уровнем грамотности, которым отличалось русское население в Российской империи. Например, в южнорусских губерниях численность грамотного населения официально регистрировалась на уровне менее 25 % (sic!) [РУБАКИН]. Из-за неграмотности русские в массе отличались и сравнительно низким уровнем мотивации, направленной на свой социальный рост. В этом отношении супруги Евгения и Павел Чеховы с их упорным стремлением дать образование всем своим детям резко выделяются из своего сословного окружения. Все Чеховы получили достойное образование. Старший сын Александр окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, рано ушедший из жизни Николай учился в МУЖВЗ, Михаил окончил юридическое отделение Московского университета. Иван и Мария Чеховы (последняя закончила московские Высшие женские курсы проф. В. И. Герье) прославились на стезе российского народного образовании. За свою педагогическую деятельность И. П. Чехов получил грамоту на звание потомственного почётного гражданина, что приравнивало его к детям личных дворян и священнослужителей, к лицам с учёными степенями и купцам 1-й гильдии, награждённых орденами. М. П. Чехова, работая учительницей в женской гимназии, в 1903 г. получила золотую медаль на Станиславской ленте за «Усердие по образованию».
В начальных классах гимназист Антон Чехов приятельствовал со всеми, но крепко дружил лишь с Анреем Дросси и Исааком Срулевым. Исаак происходил из бедной еврейской семьи, память о которой не сохранилась. Да и о нем самом мало что известно.
В отличие от него Андрей Дросси, был сыном богатого таганрогского грека-комиссионера, из старинного, но сильно обрусевшего рода.
Глава семьи Дросси, Дмитрий Андреевич (1828–1897) оплачивал свидетельство купца 2-ой гильдии. П. П. Филевский вспоминал: «Старинный таганрогский комиссионер ‹…› Небольшого роста горячий грек, пользовавшийся славой честного коммерсанта». Около 1856 го да он женился на дочери харьковского купца Ольге Михайловне Калита (1837–1898), «крупной красивой даме». В семье было пятеро детей: Иван, Андрей, Мария, Александр, Варвара. Андрей ‹…› родился 20 января 1861 года. Его, как и остальных, крестили в Греческой церкви. Большая семья размещалась в двухэтажном особняке под № 24 на Николаевской улице (ныне ул. Фрунзе, № 22), выстроенном в 1850-х годах. Вместе с семьей проживали гувернантка и слуги: дворецкий, повар, кухарка, горничная, конюх.
Настоящая книга относится к жанру документальной беллетристики и повествует о жизни советского художественного андеграунда 60-х – 80-х годов XX в. Ее персонажи – художники и поэты-нонконформисты, являвшиеся, по мнению партийных идеологов, «выразителями буржуазной эстетики и морали». На страницах книги читатель встретит немало имен бывших «гениев андеграунда». Из образов этих людей, их историй и элементов своей собственной биографии автор соткал яркое мозаичное полотно того «чудного» времени, коим являлись последние три десятилетия существования СССР, страны несбыточных надежд. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Вниманию читателя предлагается первое подробное жизнеописание Марка Алданова – самого популярного писателя русского Зарубежья, видного общественно-политического деятеля эмиграции «первой волны». Беллетристика Алданова – вершина русского историософского романа ХХ века, а его жизнь – редкий пример духовного благородства, принципиальности и свободомыслия. Книга написана на основании большого числа документальных источников, в том числе ранее неизвестных архивных материалов. Помимо сведений, касающихся непосредственно биографии Алданова, в ней обсуждаются основные мировоззренческие представления Алданова-мыслителя, приводятся систематизированные сведения о рецепции образа писателя его современниками.
Марк Уральский — автор большого числа научно-публицистических работ и документальной прозы. Его новая книга посвящена истории жизни и литературно-общественной деятельности Ильи Марковича Троцкого (1879, Ромны — 1969, Нью-Йорк) — журналиста-«русскословца», затем эмигранта, активного деятеля ОРТ, чья личность в силу «политической неблагозвучности» фамилии долгое время оставалась в тени забвения. Между тем он является инициатором кампании за присуждение Ивану Бунину Нобелевской премии по литературе, автором многочисленных статей, представляющих сегодня ценнейшее собрание документов по истории Серебряного века и русской эмиграции «первой волны».
Книга посвящена раскрытию затененных страниц жизни Максима Горького, связанных с его деятельностью как декларативного русского филосемита: борьба с антисемитизмом, популяризация еврейского культурного наследия, другие аспекты проеврейской активности писателя, по сей день остающиеся terra incognita научного горьковедения. Приводятся редкие документальные материалы, иллюстрирующие дружеские отношения Горького с Шолом-Алейхемом, Х. Н. Бяликом, Шолом Ашем, В. Жаботинским, П. Рутенбергом и др., — интересные не только для создания полноценной политической биографии великого писателя, но и в широком контексте истории русско-еврейских отношений в ХХ в.
Настоящая книга писателя-документалиста Марка Уральского является завершающей в ряду его публикаций, касающихся личных и деловых связей русских писателей-классиков середины XIX – начала XX в. с евреями. На основе большого корпуса документальных и научных материалов дан всесторонний анализ позиции, которую Иван Сергеевич Тургенев занимал в национальном вопросе, получившем особую актуальность в Европе, начиная с первой трети XIX в. и, в частности, в еврейской проблематике. И. С. Тургенев, как никто другой из знаменитых писателей его времени, имел обширные личные контакты с российскими и западноевропейскими эмансипированными евреями из числа литераторов, издателей, музыкантов и художников.
Книга посвящена истории взаимоотношений Ивана Бунина с русско-еврейскими интеллектуалами. Эта тема до настоящего времени оставалась вне поле зрения буниноведов. Между тем круг общения Бунина, как ни у кого другого из русских писателей-эмигрантов, был насыщен евреями – друзьями, близкими знакомыми, помощниками и покровителями. Во время войны Бунин укрывал в своем доме спасавшихся от нацистского террора евреев. Все эти обстоятельства представляются интересными не только сами по себе – как все необычное, выходящее из ряда вон в биографиях выдающихся личностей, но и в широком культурно-историческом контексте русско-еврейских отношений.
В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.