Чего не прощает ракетчик - [17]
— Вот! Специально берег на тот момент, когда «птичек» сдадим. Но за нашу с тобой встречу грех не выпить, согласен?
— Все-таки ты шпион, Пашка, — довольно щурясь заявил Севастьянов. — Так и хочешь споить приставленного за тобой наблюдать офицера. Совсем у тебя совести нет…
Померанец гулко захохотал, но неожиданно оборвав смех цыкнул на заинтересовано переставших греметь ложками контрабасов:
— А вы, воины, даже рты свои не разевайте! Тем, кто с оружием, ни капли алкоголя, понятно объясняю?!
Те разочаровано скривившись вновь склонились над своими банками.
— Тебя тоже касается, Тарасенко, — внушительно глянул Померанец на лейтенанта. — И нечего тут обижаться и морщить лоб, ты свою цистерну горилки еще выжрешь, успеешь. А сегодня будешь за старшего. И смотри у меня, понял?
— Да понял, понял… — отворачиваясь протянул лейтенант.
"Все-таки обиделся, — безошибочно поставил диагноз Севастьянов. — Тоже офицер, а его вроде как с контрактниками сравняли. В лейтенантские годы такие вот мелочи отчего-то очень больно ранят самолюбие и приобретают слишком большое значение… Зря Пашка с ним так, надо было плеснуть хлопцу грамм пятьдесят, он бы только службу бдительнее нес".
Однако долго раздумывать о психологических нюансах общения с младшим офицерским составом Померанец ему не дал. Хрустнула сворачиваемая пробка и маслянистая, резко пахнущая жидкость плеснула в железные кружки.
— Ну давай за встречу, брат!
— Давай, брат! Давненько не видались!
Грохнули металлическими боками кружки. Водка против ожидания оказалась весьма даже приличной, пилась мягко и не требовала немедленного лихорадочного закусывания.
— От тож, брат, от тож! — ликовал изрядно порозовевший после выпитого Померанец. — Настоящая украинская горилка! Это тебе не ваша москальская водка, которая после второй рюмки обратно просится. Этой немеряно выпить можно и голова на завтра свежая будет, словно и не пил ничего.
С полчаса они увлеченно обсуждали сравнительные достоинства украинской и российской водки. И лишь побежденный тем аргументом, что водку вообще придумал Менделеев, а значит самая правильная водка именно русская, Померанец частично признал свое поражение заявив однако:
— Так то же водка! За водку вообще у нас разговору не было! Я ж тебе дурню за горилку толкую!
— А то горилка не водка! — с пьяной настойчивостью не желал уступать Севастьянов.
— Конечно не водка! — убежденно отрезал Померанец. — Водка на Украине тоже есть. Только зовется она окавыта, а це — горилка!
— "На Украине", — передразнил его Севастьянов. — Эх ты, лапоть, не знаешь что ли, что правильно говорить «в» Украине, а не «на»? А еще хохол?
— Какой я тебе хохол?! — неожиданно зло возмутился Померанец. — Я еще похлеще тебя русский, понял! Самый что ни на есть! И по хрену мне как там по-новому говорят! Как привык так и говорю, и дальше так говорить буду!
— Ты потише, Паш, пьян уже, так хоть не ори, — попытался тихонько урезонить разбушевавшегося Померанца Севастьянов приметив краем глаза острый ненавидящий взгляд лейтенанта брошенный на подполковника с дальних нар.
Похоже не так прост этот начальник караула, несмотря на бесхитростную внешность младенца. Этак по возвращении напишет докладную в ихнюю контрразведку, не знаю уж как она там называется и полетят кое у кого с плеч погоны.
— Что ты мне рот затыкаешь?! — рявкнул уже в полный голос Померанец. — Да срать я хотел на этих пидоров, что в Киеве окопались. Я, бля, голосовал за этого урода, потому что думал он нормальный мужик, будет связи с Россией налаживать. А он! Сука! Да я до сих пор по ихнему пишу с ошибками и читаю по складам! На хер оно мне надо было это независимое государство когда жрать нечего! Он, бля, памятники разным ублюдкам ставит, да мемориальные комплексы открывает, а полстраны по помойкам объедки жрут!
— Ну раз есть объедки, значит все еще не так плохо, правда? — попытался унять его Севастьянов. — Знаешь, как генерал на инспекции: "Сынки, хорошо ли кормят? Хватает ли еды?". А ему в ответ браво: "Так точно, товарищ генерал, еды хватает, даже остается!". Он хмурится недовольно: "Вот как? А что же с остатками делаете?". Те понимают, что накосячили и так же браво: "Съедаем! Даже не хватает!"
— Не смешно, — стух все-таки в продолжении рассказа Померанец. — Ты бы видел, брат, что у нас там творится. У власти пидоры, деньги захапали пидоры, вообще кругом пидор на пидоре сидит. А эти западенцы, так вообще…
— Тс-с-с, брат, — незаметно приложил палец к губам Севастьянов. — Ты лейтеху своего давно знаешь, что-то он больно настойчиво в углу уши греет. Смотри…
Померанец невольно косанул на тут же отвернувшегося с самым независимым видом лейтенанта.
— Да, брат, чего-то я зря… Накипело просто…
— Да чего там, понимаю, у нас тут тоже не сладко… Не так как у вас, конечно, но своих уродов тоже хватает…
— Как везде, брат… Уроды, они повсюду…
— Согласен, брат. Так что ну их. В конце концов у нас сегодня радость — давно не видались. Так что давай лучше будем пить и разговаривать о чем-нибудь приятном.
— Давай, брат. Будем!
Горилка приятной жаркой волной растеклась по желудку, постепенно расползаясь благостной расслабухой по мышцам, в голове закружилась легкая муть, сквозь которую все предметы начали казаться ярче, утратив при этом присущую им в нормальном мире четкость очертаний.
Испытатель военно-научного центра Максим Чубуков после демобилизации отправился наемником в Конго охранять прииск, где частная компания незаконно добывает редкий минерал танталит. В экзотической стране и нравы экзотические. Аборигены вдруг решили, что в Максима вселился злой дух Кортек, и потребовали изгнать охранника из лагеря. Но, что более странно, дикарям поверил начальник охраны Виктор Васнецов, который в отличие от них решил не изгонять, а убить одержимого. Да не учел одного — Макс не из тех, кого можно взять голыми руками.
Сашка Збруев, спасаясь от вымогателей, вынужден уехать в Африку, где формируется команда наемников. В кругу «солдат удачи» он получает кличку Студент. Вскоре наемники отправляются на задание — поддержать готовящийся военный переворот. Но властям стало известно о заговоре. Акция провалилась, и группе наемников пришлось срочно уходить от преследования в джунгли…
Война стала для них не просто тяжелым испытанием, и даже не профессией, а образом жизни. Служебный долг, приказ Родины, присяга давно отошли в область эфемерных ничего не значащих понятий. Теперь этими людьми управляют совсем другие чувства: ненависть, кровная месть за погибших товарищей и жажда справедливости, как они ее понимают. Теперь они ведут свою собственную, личную войну и закончить ее могут только победой. Приживется ли в их сложившемся коллективе молодой капитан спецназа, искренне верящий в то, что все в этой жизни должно быть правильным, соответствующим приказам и директивам армейских начальников, не желающий признавать, что партизанскую войну не ведут в белых перчатках? Вторая чеченская война.
Война за деньги доступна для каждого… Сегодня легко встать на этот путь. Но что ожидает в конце?
Сашка Збруев, спасаясь от вымогателей, вынужден уехать в Африку, где формируется команда наемников. В кругу "солдат удачи" он получает кличку Студент. Вскоре наемники отправляются на задание — поддержать готовящийся военный переворот. Но властям стало известно о заговоре. Акция провалилась, и группе наемников пришлось срочно уходить от преследования в джунгли…
Фотограф Ефим Федорцев и художник Андрей Знаменский попали в самое пекло грузино-осетинской войны. Массированные артобстрелы, зачистка захваченного врасплох Цхинвала, гибель мирных людей — все это происходит на их глазах. Война неумолимо затягивает друзей в свою воронку. Знаменский берет автомат убитого осетинского ополченца, с изумлением обнаруживая, что это то самое оружие, с которым он когда-то проходил в этих краях срочную службу. Тогда его автомат молчал, теперь заговорил. За несколько дней Андрей стал настоящим бойцом: умелым, решительным, осторожным.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.