Чего не хочет женщина - [37]

– Девок?

– Ну да. Я дам тебе телефон самых красивых. С такими длинными ногами, что в дверной проем не пройдут, гармошкой складывать придется… И персональную машину буду тебе высылать когда захочешь. «Мерседес» последней модели… Что ты еще хочешь? Скажи мне, что для тебя сделать?

Клим не знал, чего еще можно хотеть при таком изобилии благ, и он пожал плечами.

– Вот видишь, – отступая к двери, подытожил Артаусов. – Я все для тебя делаю. Все! От тебя требуется только работа. Работа и еще раз работа…

Он защелкнул замочки на чемодане и, продолжая пятиться, вышел из квартиры, после чего захлопнул ногой дверь. В это же время в туалете зашумела вода. Кабан вышел оттуда пунцовым, с отечным лицом, будто с лесоповала. Он нехорошо взглянул на Клима и подошел к столу, на котором были рассыпаны купюры.

– Вот, деньжат подкинули, – объяснил Клим, раскрывая портмоне Артаусова и заглядывая внутрь. – Я тебе за сегодняшний день заплатил?

– Я больше не могу пить, – низким голосом произнес Кабан и протер ладонью красные слезящиеся глаза. – Посидел бы ты со мной рядом в туалете…

Клим понял, что просто обязан дать Кабану выходной. Телохранитель приставил стул к окну и до позднего вечера сидел там неподвижно, глядя на трухлявые избушки, каким-то чудом сохранившиеся между новыми жилыми кварталами и железной дорогой. Цивилизация пронеслась над ними, не тронув, сомкнула свои ряды, и темные покосившиеся домики теперь напоминали уцелевший в глубоких вражеских тылах отряд бойцов, побитых, израненных, а потому безвредных и никому не нужных.

Глава 18

– Баня – это уже не наш уровень, – сказал Клим. – Поедем в ресторан.

Он и Кабан мчались в «Мерседесе» по ночной Москве и курили сигары. Водитель ловко объезжал заторы и пробки, часто принимая красный сигнал светофора за зеленый, а тротуар за проезжую часть.

– Скажи, братишка, – обратился к нему Клим, – в Москве есть ресторан, в котором собираются умные люди?

– Умные? – переспросил водитель.

– Чтобы говорили красиво, – смягчил условие Клим. – И на интересные животрепещущие темы.

Водитель остановил машину и задумался. Слово «животрепещущие» сбило его с толку.

– В общем, чтобы говорили много и непонятно, – совсем упростил задачу Клим и переложил диктофон в нагрудный карман рубашки.

– Тогда вам надо в ресторан «Прямой эфир», – посоветовал водитель. – Там собираются журналисты.

Охранникам, стоящим на входе «Прямого эфира», не понравилось лицо Кабана, о чем красноречиво высказались их собственные лица, но они видели, из какой роскошной машины он вышел, и не стали преграждать ему путь. Зал был сложным, с закоулками, тупиками и аппендиксами, повсюду, как стволы деревьев, торчали колонны. Словом, пересечь зал от начала до конца по прямой было невозможно, и от этой его особенности начал страдать Кабан. Он еще не добрался до середины, где барабаном возвышалась круглая стойка, а уже дважды ударился лбом о колонну. Но Клим решительно пробирался в самую сердцевину журналистского логова, не замечая жирных отпечатков на колоннах и не слыша ностальгического бормотания Кабана о том, что «в «Алике» эти столбы ночь бы не простояли». Клим жадно смотрел по сторонам, пытаясь поймать восторженные взгляды и прочувствовать на себе ту ошеломляющую славу, о которой ему говорил Артаусов. Но посетители ресторана были заняты исключительно собой, они визжали, перекрикивали друг друга, вульгарно танцевали, размахивали бутылками и били посуду. В укромном уголке под низким потолком с лепниной пристроился длинный и изогнутый подковой стол, по которому, подобно коню барона Мюнхгаузена, ловко ступала женщина. Она была совершенно голой, если не принимать во внимание ее золотые трусики, сшитые как бы из елочной мишуры, да туфли с длиннющими каблуками. Сидящие за столом пьяные люди ритмично хлопали в ладоши, кто-то из мужчин пытался схватить ее за ногу, но женщина продолжала свое лошадиное шествие во главу стола, где восседал толстый, старый и краснолицый юбиляр.

Кабан, став свидетелем этого безобразного зрелища, ударился о колонну в третий раз, и только благодаря этому на них обратил внимание юркий как ящерица официант. Клим поинтересовался у него, где столик, который был заказан специально для писателя Клима Нелипова. Не моргнув глазом, чем еще больше напомнил ящерицу, официант приятно солгал, что такой знаменитый и высокий гость, как Клим Нелипов, может садиться за любой свободный столик и считать его своим. Клим догадался, что молодой человек первый раз в жизни услышал его фамилию и что он вообще никогда ничего не читал, кроме меню и чисел на денежных купюрах, но все равно ему стало приятно от столь льстивой лжи. Усадив за ближайший столик Кабана, который все еще пребывал в прострации, Клим презрительно откинул в сторону меню, похожее на разделочную доску для мяса, и велел официанту принести только те блюда и напитки, которые достойны попасть в желудок писателя Клима Нелипова. Несказанно обрадовавшись такому заказу, официант уже собрался было кинуться в посудомоечный блок, как Клим остановил его и попросил, чтобы о присутствии в ресторане писателя Клима Нелипова было объявлено всем посетителям через звуковые колонки оркестра.