Чего хотят вампиры - [20]

– Мамочки мои родные… – истеричной кошкой, которую неожиданно облили холодной водой, взвизгнул муж и проворно сиганул мне за спину.

Я же словно приросла к месту, не в силах пошевелиться.

Неспешной походкой, преисполненной собственного достоинства, к нам приближался самый настоящий… вампир-альбинос. Он, в противовес своим спутникам, был одет во все белое. Белые длинные волосы струились по спине до самого пола. Еще более бледная, чем у обычных вампиров, кожа выглядела чуть ли не прозрачной, а сеточки капилляров и крупных кровеносных сосудов выделялись на ней словно замысловатый узор татуировки. Казалось, если присмотреться внимательней, можно увидеть, как по ним бежит кровь. Из-под тонких, почти невидимых губ хищно выглядывали белоснежные острые клыки. Брови и ресницы лишь угадывались на общем фоне. А глаза… глаза жуткие, пугающие. Радужка почти сливалась с красными белками, придавая взгляду леденящее душу и одновременно завораживающее выражение. Однако весь внешний антураж местного божества, или кем он там является на самом деле, был бы неполным, если бы от него не веяло прямо-таки первобытной силой, несокрушимой мощью, самой смертью.

Я, словно загипнотизированная, смотрела на это приближающееся, явно потустороннее, существо, пришедшее по наши тщедушные тушки, и внутри у меня все сжималось от самых дурных предчувствий. Нет, альбинос не будет пить нашу иномирную кровь и отрубать головы одним хорошо поставленным отточенным ударом. Он просто неторопливо и со вкусом вытянет из нас все желания и надежды, все мечты и чаяния, все радости и наслаждения, вывернет наизнанку наши никому не нужные здесь жизни, а потом оставит медленно умирать еще живые, но уже такие мертвые тела. Без души. И ни один нормальный вампир даже из сострадания после этого не прикоснется к нам, ни одно животное, будучи на грани голодного обморока, не позарится на столь легкую добычу, а падальщики побрезгуют смотреть в нашу сторону. Такой жизни после смерти не пожелаешь и врагу, а друга, который захотел бы встать на пути у Лика Справедливых во имя спасения столь сомнительных личностей, как мы с Вадимом, в этом мире у нас нет.

– Ты все правильно понимаешь, шайлари, – на удивление приятным, низким голосом произнес альбинос, приближаясь ко мне почти вплотную.

Такая вынужденная близость окончательно парализовала не только мое тело, но и разум. Есть что-то мерзкое, когда тебя читают, словно раскрытую книгу, ведь у каждого свои скелеты в шкафу припрятаны. Мои, конечно, не столь оригинальны и мерзопакостны (хотелось бы в это верить), но копаться в своем белье посторонним, кем бы они ни были, хоть самой смертью, надо как-то помешать.

И я попыталась думать о чем-нибудь отвлеченном. Например, о пингвинах. Не представляю, как вообще можно не только плавать при температуре воздуха минус пятьдесят градусов по Цельсию, но элементарно выживать, да еще и обзаводиться потомством. Последнее особенно удивляло, ведь ни одно нормальное существо при таких низких температурах не сможет…

Выражение лица белобрысого, даже если он и раскусил мой нехитрый маневр, совершенно не изменилось. На меня смотрели все так же пристально, равнодушно, безучастно. Продолжения, видимо, ждет. Что ж, будет ему продолжение. И тут же представила его самого в роли одного из несчастных пингвинов, у которого инстинкт размножения безуспешно борется с неблагоприятными к данному процессу погодными условиями. Под бесцветным немигающим взглядом такие экстремальные фантазии могут стоить жизни гораздо раньше положенного срока, но отступать уже некуда, да и бесполезно.

Но альбинос если и оценил мой жестокий юмор, то виду не подал, а потом медленно перевел всепроникающие зрачки-прицелы на стоящего позади меня Вадима. Муж не преминул намертво вцепиться в мой локоть. Я непроизвольно охнула и попыталась высвободить вмиг онемевшую руку из судорожно сжатых пальцев, но не тут-то было. Горе-ученого сковал самый настоящий животный ужас, и теперь он ухватился за меня, как утопающий за единственную соломинку, не желая понимать, что эта соломинка сама попала в тот же водоворот и скорее утянет бедолагу на дно, чем поможет выплыть. Только некоторые, кажется, уже привыкли въезжать в рай на чужом горбу и иного способа передвижения просто не представляют. Не знаю, в курсе ли клыкастые аборигены относительно антивампирской деятельности профессора Назарова, но вот, боюсь, альбинос уже прекрасно обо всем осведомлен.

Истинный энергетический вампир наконец соизволил выпустить нас из плена своих отвратительных красных глаз. Но только для того, чтобы со всеми удобствами устроиться в огромном кресле, которое взялось неизвестно откуда. Его молчаливые и такие же отстраненно-равнодушные спутники встали по обе стороны от своего господина. Я смогла немного перевести дух. Все-таки расстояние при общении с посторонними много значит, и никому не нравится, когда насильно ломают все личные барьеры, делая человека беззащитным перед любым, даже самым слабым воздействием. Судя по тому, что моя уже вконец потерявшая чувствительность рука все же обрела свободу, отозвавшись на восстановление кровотока довольно болезненным покалыванием, Вадим тоже сумел справиться с очередным приступом паники. Однако выбираться из своего «надежного» укрытия под названием «жена» не торопился. Собственно, мне было наплевать на его трусость и малодушие. Также я старалась не думать о том, что сейчас именно муж должен загораживать меня от смертельной опасности, в которую мы угодили по его же вине. И не гадать, кто первым удостоится чести стать лакомым блюдом на пиршестве этого страшного существа.