Чечня Червленая - [7]

— Убью, сука!

Полкан смотрит на это дело, машет рукой и распускает полк.

Каптерка. За столом сидят разведчики, перед ними стоят Тренчик, Зюзик, Сидельников. На столе перед косолапым Саней горит свечка, он нагревает на ней кокарду, держа её за усики. Потом приказывает Тренчику:

— Руку.

Тренчик: — Сань, не надо. Не надо, а? Ну пожалуйста, Сань, ну не надо…

Саня: — Руку сказал! Руку давай, сука!

Тренчик протягивает руку, Саня прижигает ему кокарду.

Тренчик прыгает, шипит, трясет рукой. Саня бьет его ногой в бок, потом кулаком в челюсть.

Саня: — Че ты стонешь, баран, как будто тебя снарядом разорвало! Ты вообще слышал когда-нибудь, как снаряд разрывается?

Он снова нагревает кокарду.

Саня: — Теперь ты.

Зюзик кладет ладонь на стол, Саня прижигает кокарду. Зюзик корчится, стонет, но руку не убирает. Саня отнимает кокарду, Зюзик плачет.

Саня: — Чтоб служба медом не казалась. Ты.

В каптерку всовывается голова Смешного:

— Прапор!

Саня: — Пошли отсюда.

Тренчик плачет стоя у окна. Рядом с ним курит Сидельников.

Тренчик: — Сука, сука, сука… Вот возьму и повешусь на хрен, и записку напишу, что это он виноват, гад. Перестреляю всех, пускай потом судят. Хоть бы их в Чечне завалили всех на хрен… Сука… Сука…

Ночь, город Моздок. Сидельников с Зеликманом сидят около «Жигулей» во дворе.

Сидельников: — Давай на фишку.

Зюзик уходит. Сидельников разбивает окно, выдергивает из автомобиля магнитолу, они с Зеликманом убегают.

ЗТМ

Берег озера. Ярко светит солнце. Рота связи лежит голышом на песке. У Рыжего на спине большими буквами вырезано: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».

Рыжий: — Я когда узнал, что нас на войну везут, подумал, что хоть стрелять научусь как следует. А нас здесь ничему не учат, мудохают только. Не армия, а сплошное пропижживание.

Зюзик: — Блин, хоть бы их поубивали всех на хрен. Что ж это такое, бьют и бьют, бьют и бьют. Надо как-то валить отсюда.

Рыжий: — Боишься?

Зюзик: — А ты нет?

Якунин: — Че ты такой конявый? Тебя что, мало били? Как ты собираешься бежать? Деньги есть?

Сидельников: — Есть магнитолы, их можно продать. На дорогу хватило бы.

Тренчик: — Все равно на всех не хватит. И потом, чего сейчас-то бежать, все равно ж разведки нету. Когда вернутся, тогда и побежим.

Зюзик: — Хоть бы их там всех поубивало.

Тренчик: — А вот интересно, а Ельцин Грачева метелит? Он же старше его по званию. Ну, например, как Чак метелит прапоров. Представляете, министр обороны докладывает ему неправильно, а он — раз! И в грызло ему. А?

Сидельников: — А здорово было бы вывести на взлетку Ельцина и Дудаева и пускай бы они метелили друг друга почем зря. Кто накостыляет другому, тот и победил. Как ты думаешь, кто кому навалял бы — Ельцин Дудаеву или наоборот?

Рыжий: — Я думаю Дудаев Ельцину. Он невысокий, шустрый, и по-моему у него должен быть хороший апперкот.

Якунин: — У Ельцина руки длиннее. И он намного выше и тяжелее.

Рыжий: — Ну и что? Зато он грузный и неповоротливый. К тому же он столько бухает, что вряд ли способен вообще быстро двигаться. Нет, я поставил бы на Дудаева.

Сидельников: — Я тоже.

Зюзик: — А бы на Ельцина. Просто так, чтобы поддержать его. Пускай они побольше друг друга метелят, а то в одиночестве он быстро свалится и не получит как следует. И Дудаев тогда тоже не получит. А так хоть рожи разобьют друг другу.

Солдаты смеются.

Рыжий: — Ладно, хорош. Никто ни с кем драться не будет. Зачем им драться, если есть мы?

Якунин: — Да, это точно. Драться положено нам.

Сидельников: — Рыжий, а откуда это у тебя.

Рыжий: — Это Наташка мне лезвием вырезала. Еще в самом начале нашего знакомства, мы еще тогда не были женаты. Пошли вместе на одну вечеринку, танцы там, то да сё. Ну, выпили, конечно. Я в тот вечер здорово накачался, нарядный был, как новогодняя ёлка. А утром просыпаюсь — вся простыня в крови. Посмотрел в зеркало, а там!… Думал, убью. А вместо этого, видишь, женился.

Тренчик: — По крайней мере, ты не будешь числиться неопознанным. Как те парни в рефрижераторах на станции, помнишь?

Рыжий: — Сплюнь, придурок.

Якунин: — А у меня мать перед армией фаланги пальцев линейкой мерила. Я ей говорю: «Мам, ты зачем это?». А она не отвечает ничего. Плачет только.

Некоторое время они молча лежат на песке. Над ними в сторону гор пролетают два штурмовика.

Тренчик: — Айда купаться!

Казарма. Около щита с расписанием роты стоит неопрятного вида солдат. Он без кепки, верхняя пуговица расстегнута, ремень болтается, берцы не завязаны. Он весь какой-то грязный и помятый, лицо опухшее от пьянки. Это Саид. На тумбочке стоит Сидельников.

Саид: — А где рота разведки?

Сидельников: — Они все в Чечне.

Саид: — А Еланский?

Сидельников: — Он тоже.

Саид: — А ты связист?

Сидельников: — Да.

Саид: — Расслабляетесь, значит. Слышь, связной. Принеси мне бананов. Бананов хочу. Даю тебе два часа.

Сидельников спит, укрывшись одеялом с головой. Его будят.

Разведчик: — Иди, тебя Саид зовет.

Пьяный Саид сидит в каптерке, одна нога у него лежит на столе, голень ему массирует разведчик.

Сидельников: — Ты звал, Саид?

Саид: — Для кого Саид, а для кого Олег Александрович.

Сидельников: — Ты звал меня, Олег?

Саид: — Скажи: «Ты звал меня, Олег Александрович?»