Чеченский рецидив. Записки командующего - [65]

На протяжении всей операции в Кадарской зоне это был единственный случай, когда Лабунцу понадобилась помощь «со стороны». Ни в каких подсказках Михаил Иванович не нуждался. Работа его была безукоризненной. Мне оставалось только координировать в этой операции действия сил и средств по разгрому бандитов, которых, по некоторым данным, насчитывалось до тысячи человек.

Я удивлялся его выносливости. Он не спал сутками, не выпускал из рук нити управления подчиненными войсками, не забывал ни одной детали в развитии боя, мгновенно принимал единственно верное решение. Он был требователен к своим офицерам, но в то же время жалел солдат, не гнал их бездумно, ради сомнительного успеха под пули врага, ел из солдатского котелка, если удавалось часок-другой отдохнуть — спал в БТР, который стоял рядом с командным пунктом. Для меня Лабунец — настоящий окопный генерал, чуждый политических интриг.

Когда позже, в марте 2000 года, огромный отряд Руслана Гелаева (около 1000 боевиков) вошел в село Комсомольское, операцией по его уничтожению руководил Лабунец. Я частично рассказывал об этом в книге «Моя война». Теперь же лишь добавлю, что личный вклад Михаила Ивановича в разгром гелаевцев трудно переоценить. Практически операцией в Комсомольском завершилась активная фаза боевых действий в Чечне. После этого у противника уже не было сил, чтобы держать инициативу в своих руках и навязывать нам «правила игры». Сотни бандитов были уничтожены, многие десятки захвачены в плен. Под Комсомольским мы одержали заметную победу.

Неудивительно, что результатом этой операции явилось то, что генерал-полковник М. Лабунец был представлен к званию Героя России. Однако представление это надолго завязло где-то в высоких московских кабинетах.

— Как же так? — спросил я у тогдашнего главкома внутренних войск.

— Министр против, — ответил мне главком.

— Как же так? — осмелился я спросить у министра внутренних дел РФ.

— Главком не представляет, — сказал министр.

Я только руками развел. Замкнутый круг какой-то! Было обидно за Михаила Ивановича — настоящего «пахаря войны», достойного высокой награды. Сам за себя он никогда не просил, был чужд этой порочной практики — выбивания орденов для себя (хотя и такие у нас сегодня есть генералы). За других вступался, доказывал, что тот или иной человек заслужил поощрения. Мне кажется, он и не ждал ничего за свой ратный труд. Тем более что был в курсе: «наверху» его не очень жалуют; официально хвалят, но в душе у некоторых начальников на него был «зуб» — из-за солдатской прямолинейности, вспыльчивости, презрения к аппаратным правилам игры…

И все же не только я, многие военные, да и не военные тоже, уважали Лабунца, считали его героем и хлопотали о достойной награде. В итоге спустя долгое время (через несколько лет) Михаилу Ивановичу все же вручили Золотую звезду. Это было логично и справедливо, хотя Лабунец в глубине души уже и не ожидал, что удостоится столь высокого звания. Я искренне радовался вместе с ним, поздравил боевого товарища.

В последнее время видимся мы редко. У Михаила Ивановича забот хватает, в кабинет ему дозвониться почти невозможно: он то в Чечне, то в какой-нибудь бригаде своей работает, в общем, на месте не сидит, весь в делах. Понять его можно. Округ у него трудный, может быть, даже самый трудный. Но я знаю, что он выдержит все, не загордится, не расслабится, будет достойно нести свой крест. И горжусь, что служил с ним рядом, что мог опереться на его крепкое плечо. Если бы у нас в Вооруженных силах все командиры были такие, как Лабунец, половину проблем решили бы без всяких реформ и политического ажиотажа.

Глава 5 Зачем России сильная армия

Когда «простота хуже воровства»

В свое время меня потряс факт, который услышал на лекции в Академии Генерального штаба: в наступательной операции под Москвой зимой 1941 года из каждой тысячи наступавших советских солдат в живых остался только один. Из всех полков, прошедших по Красной площади 7 ноября 41-го, уже к февралю следующего года едва набралась бы стрелковая рота.

Я часто думал об этом, когда в очередной раз утверждал план проведения той или иной операции очередного этапа действий Объединенной группировки войск в рамках общей операции по восстановлению конституционного порядка в Чечне в 1994–1996 годах. Не забывал о горьких уроках Великой Отечественной и в активный период контр-террористической операции, начатой в августе 1999 года. Но на войне как на войне. Полностью исключить потери среди подчиненных, к несчастью, невозможно, но свести их к минимуму обязан командир любого ранга, а для этого он должен помнить всегда, что задачи надо выполнять, но не любой ценой: не ценой сотен и тысяч погубленных солдатских душ, не ценой сиюминутной победы, окропленной кровью, ради личной славы. Защищая государственные интересы, во «вторую Чечню» погибло более 3000 военнослужащих. И этот скорбный список, к великому сожалению, растет по сей день. Склоняю голову перед ними: они отдали Родине самое дорогое — свою жизнь!

Однако не могу понять тех политиков, которые пытаются на жертвах борьбы с террористами и бандитами сколотить для себя политический капитал. Некоторые из них вовсю стараются доказать, что служба в Вооруженных силах не идет на пользу юношам, а наоборот — приводит к их гибели и увечьям. Так и хочется спросить: а почему не бьют тревогу по поводу того, что в автомобильных катастрофах ежегодно погибают более 30 тысячи россиян? За один год жертв на дорогах больше, нежели за всю новейшую полувековую историю участия российских Вооруженных сил в локальных конфликтах, включая Афганистан и обе чеченские военные кампании. Но об этой национальной беде если кто и упомянет, так это начальник ГИБДД России. Да и то при подведении итогов года.