Чеченский капкан - [48]

Выборы в условиях войны были нужны Ельцину лишь для того, чтобы обогатить новым фактом свою многогранную миротворческую деятельность перед западными хозяевами и сообщниками, перед "демократической общественностью".

* * *

Премьер Черномырдин в период выборов тоже стремился вернуть себе репутацию миротворца, сильно поблекшую по мере обнародования его реальной (а не придуманной) роли в буденновских событиях. Премьер создал очередную комиссию по чеченскому урегулированию во главе с министром по делам национальностей Вячеславом Михайловым, с участием в качестве ответственного секретаря большого «специалиста» по Чечне экс-главы ФСБ, начальника административного департамента аппарата правительства Сергея Степашина.

Пока миротворцы готовились к очередному туру лицемерия, намеченному на 1 июня 1996 г., война продолжалась без перерыва:

— в Грозном подорвалась на мине БРДМ внутренних войск,

— в районе села Гордали сбит вертолет внутренних войск,

— в Грозном обстреляно здание временного управления МВД России в Чечне,

— совершено нападение на пост 506-го полка (Ъ-daily, 31.05.96).

Если кремлевские “миротворцы” старались войны не замечать, лидеры сепаратистов стремились использовать ее, затрудняя как миротворческий процесс (мол, как можно договариваться, если стреляют?!), так и ведение боевых действий российскими войсками (мол, если решились на переговоры, как можно стрелять?!). Они отказались от намеченного срока переговоров, ссылаясь на перестрелку в Шали, возникшую при проверке паспортного режима ("Сегодня", 01.06.96).

Сделав паузу, боевики использовали ее для ответного удара. В Ножай-Юртовском районе в ночном бою взяли в плен 26 российских военнослужащих (“Сегодня”, 4.06.96). Только наказав таким образом Россию и унизив ее представительную делегацию, боевики согласились на продолжение переговоров. Порешили встретиться 4 июня в столице Ингушетии Назрани.

Там выяснилось, что требования чеченской стороны были заведомо абсурдными: убрать все блок-посты на территории республики до 7 июня и сконцентрировать российские войска в согласованном обеими сторонами месте для их последующего вывода. После вывода российских войск сепаратисты готовы были признать Чечню демилитаризованной зоной, отказаться от собственной армии и сдать все оружие, имеющееся у боевиков, если Россия гарантирует ей неприменение силы в любом случае. Вывод войск должен проходить под контролем совместного органа и продлиться до конца июня или чуть дольше.

Но, по словам главы делегации сепаратистов, российская сторона в лице министра по делам национальностей РФ Михайлова все условия, за исключением последнего, приняла довольно спокойно (“Сегодня”, 05.06.96). Только к явной лжи министр отнесся спокойно. Потом за это Россия расплачивалась жизнями солдат в ежедневных обстрелах позиций российских войск, в кровавой бане, которую устроили боевики при августовском штурме Грозного.

27 мая в Кремле между лидерами мятежников и Ельциным были подписаны договоренности, предусматривающие освобождение всех "насильственно удерживаемых лиц" в течение двух недель с момента подписания. До 10 июня, согласно протоколу подписанному в Назрани, их должны были обменять на задержанных боевиков по принципу "всех на всех". Но этого так и не произошло. Боевикам просто не на кого менять. Большинство из 500 пленных (позднее выяснилось, что их было гораздо больше) было ими убито или умерло от болезней, голода и издевательств. Пленных из числа контрактников чеченцы рсстреливали на месте.

По данным депутата Госдумы генерал-полковника Эдуарда Воробьева, федеральные силы содержали под стражей 1375 чеченских боевиков. Но эти люди не являлись военнопленными! Это были подозреваемые в совершении преступлений или бандиты. Признав их военнопленными, пришлось бы признать дудаевцев военнослужащими иностранного государства.

Мало того, усилиями правозащитников в Чечне остался единственный фильтрационный пункт в Грозном, где содержалось всего 25 человек задержанных, которых проверяли на предмет участия в бандформированиях. Параллельно с фильтром функционировал и изолятор временного содержания для подозреваемых (“Труд”, 4.06.96). Этих-то еще можно было на кого-то менять, но их численность была во много раз меньше, чем численность захваченных боевиками российских солдат.

Выходит, что соглашение об обмене военнопленными было пустым реверансом в адрес наблюдающей за миротворчеством публики. В качестве публики рассматривались российские избиратели. Кремль и бандиты накануне президентских выборов объединились в деле их оболванивания.

Какие могли быть переговоры с преемником Дудаева Яндарбиевым, если последний открыто призвал чеченцев убивать русских, включая мирных жителей? Какие могли быть переговоры с чеченцами, если против русского населения Чечни, которого осталось там всего 10 % от общей численности населения, совершалось более половины всех тяжких преступлений на этой территории? Но такие переговоры все-таки велись.

Яндарбиев прекрасно понимал, что в период выборов из Ельцина можно выбить больше, чем после выборов. Его компания настаивала на выводе российских войск из Чечни до второго тура выборов. Российская сторона подыгрывала этой настойчивости и намекала, что вывод войск может состояться 1 сентября. Генерал Тихомиров даже сказал: "Вывод войск — дело уже решенное, вопрос остается в механизме и сроках".