Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1 - [111]

Иван Михайлович усмехнулся с добродушной снисходительностью:

— Хитер ты, братец…

Вскоре Игорь поднялся и поблагодарив родителей, откланялся:

— Жена и сын ждут… Спасибо, я душой дома оттаял. Они попрощались.

Глава 8. НЕСЧАСТНЫЕ СОЛДАТСКИЕ МАТЕРИ

В ту ночь не гас огонек в квартире Москаленко. Хозяйка вдруг затеяла лепить сырники. Профессор то заглядывал на кухню, а то удалялся к себе и часами листал гaзeты. Однажды он так долго сидел, не меняя позы, что ниже нога затекла. Он перевалился на другое бедро и углубился в чтение рубрики «Поиск», которую в газете «Труд» вела Лариса Алимамедова. «Мать солдата» — так называлась публикация:

«Вот вроде бы и окончилась война, которая черной границей войдет в историю России под названием «чеченская». Хрупкий мир делает первые робкие шаги на израненной чеченской земле, но все еще бродят по ней несчастные матери в поисках своих сыновей. Только официально зарегистрированных без вести пропавших военнослужащих — 1198. Еще живых или уже мертвых? А сколько их в реальности — сгинувших за два кровавых года войны — лучше всех, наверное, знают женщины из Комитета солдатских матерей России, которому на днях вручена альтернативная Нобелевская премия — за многогранную гуманную работу, в том числе и эту. Комитету помогают добровольцы. Анна Ивановна Пясецкая — одна из самых стойких «солдат» этой невидимой «армии поддержки».

Долго и трудно искала Анна Ивановна своего сгоревшего в числе первых в пекле войны сына («Как мама Колю породила», «Труд», 17.11.95 г.). Только на 290-й день со дня его гибели она наконец получила цинковый гроб с останками сына…

Анне Ивановне 51 год. Работала инженером лесного хозяйства, но, как и многие — безработная. Коля для нее был не просто любимым сыном, но и опорой — единственным мужчиной в доме. Его портрет, письма да ежемесячных 340 тысяч рублей, которыми он (через государство) одарил ее посмертно, — вот все, что осталось ей от сына! Теперь у них — женское царство: старшая — Юля, младшая — Женя и еще третья — Наташа, племянница, которую она после смерти двоюродной сестры взяла к себе. Есть еще двое внуков. Как она при такой семейной нагрузке ухитрялась заниматься поисковой работой — для меня загадка Но факт оставался фактом: очень многим горький опыт и потребность помогать людям оказали неоценимую услугу в розыске сыновей.

«…Рубашка в мелкую клетку. Брюки темно-синие с продольной полоской. Волосы длинные, черные, с залысинами. Ранение в левую сторону головы». Эта запись из рабочего блокнота Анны Ивановны. И не удивляйтесь сугубо штатской одежде — речь идет об отце солдата Александре Михайловиче Фурзикове, поехавшем в Чечню на поиски пропавшего сына Сергея и убитого там. Пред, ставьте себе отчаяние женщины, потерявшей и сына, и мужа. Да разве ей одной было бы под силу справиться с поиском? Помогла «скорая» в лице Анны Ивановны. Первым делом она начала собирать сведения о Фурзикове-старшем. В ее «досье» появились справки, документы) показания свидетелей, и в числе прочих примет — та самая «рубашка в клеточку» — ведь в таком деле любая «мелочь» может помочь. Александр Михайлович Фурзиков был опознан и похоронен. Теперь надо искать сына — Сергея Фурзикова, числившегося и по сей день в числе без вести пропавших. Кое-какие «ниточки» уже есть: чеченский боевик по имени Асхад, узнавший Сергея по фотографии, утверждал, что знает, где могила Сергея. Значит, надо искать Асхада, а найти его вполне возможно: имеется фотография, сделанная корреспонденткой одной из газет. Так что поиск продолжается…

Анна Ивановна — человек безотказный. У нее жили четверо «подопечных» — два солдата-«срочника» — Андрей в Миша со своими мамами. В составе 101-й бригады (той самой, что последней выведена из Чечни) они были «откомандированы» в Чечню, хотя к тому времени уже существовал Указ президента, запрещающий посылать солдат-новобранцев в горячие точки. Попав в самое пекло, неумелые и необстрелянные мальчики очень скоро угодили в плен. Их хотели расстрелять, но какой-то сердобольный чеченец пожалел ребят. Потом они жили в чеченской семье, и их согласились отдать мамам, если те сами приедут за своими сыновьями. Обе, конечно, приехали и, счастливые, увезли своих сыновей. Парни больны, истощены, психически травмированы.

К счастью, Анна Ивановна не одна такая. И в Москве, и в регионах при местных отделениях Комитета солдатских матерей России — немало женщин, которые, как и она, потеряв на этой войне своих детей, нашли горькое утешение в помощи чужим сыновьям и их родителям. Пожалуй, это — одно из самых уникальных свойств «загадочной русской души»: пройдя мучительный путь, отдави я этому свои силы, свое время, свое сердце.

Кто-то из мудрых сказал: «Облегчать людям жизнь нелегко — для этого в душе должно быть достаточно силы и света. Хорошо, что среди нас есть люди, сумевшие, пройди через все испытания, сохранить сильную и светлую душу»…

Солдатские матери… Их сыновья убитые, раненные, пропавшие без вести, в плену…

— Видите, что творилось! — стенали они днями и ночами. — Конец света!

Матери не могли усидеть дома. Где их сыновья? Господи! Узнав, что пленных освобождали, они мчались в Чечню.