Чеченская пыль - [5]

По чьей злой воле здесь собралось столько разных людей? Вот, например, бывший студент. А сейчас — 19-летний пулеметчик, прошедший огонь и воду. Его дважды, после липких от крови атак-отступлений, заочно хоронили. И каждый раз он выбирался в расположение своих сил.

Глаза у него закрыты. Может показаться, что спит, обнимаясь с ПК. Но нет, составляет в уме письмо на родину. Или вот новичок. Это его первый боевой выход. Сразу заметны неприкаянность и некоторая растерянность в незнакомой ситуации. Да и натянутая улыбочка выдает с потрохами. Оно и понятно. Скоро произойдет самый настоящий бой, где кого-то из них могут ранить или даже убить. С отрешенным лицом, сжимая в зубах дымящуюся сигарету, покачивается ветеран-контрактник.

Человек, успевший повоевать еще до Чечни, сущий дьявол. В одном из окружений, когда готовился прорыв и замаячил вопрос о добровольце-смертнике, он, не задумываясь, вызвался пойти на «переговоры» к главарю духов, заминированный по полной программе.

Потом говорил, что отмазал таким образом молодежь, которой еще жить да жить.

Что ни говори, а прошлое у ребят-срочников было разным. В нем хватало и расстройств, и воодушевлений. Но одинаково приятным по сравнению с настоящим. Хотя и сейчас терпимо. Грех жаловаться: руки-ноги целы, голова на плечах сидит, кормежка есть. О чем еще мечтать? Можно, конечно, представить себе светлое будущее, которое наступит после осточертевшей войны, но об этом лучше пока не загадывать. Сглазишь еще. Беда рядом ходит, а смерть за спиной стоит.

6

Тайга следит за дорогой уже несколько часов. Никакого движения, все спокойно. На однополчан, сидящих в тылу, никто не покушается. Раз так, надо пожевать. Он вскрывает жестянку с тушенкой, зачерпывает штык-ножом гущу из хрящей и редких мясных волокон, медленно жует.

Пригоршнями отправляет в рот сухари, запивает все это дело теплой водой из помятой фляги. Увлекшись чревоугодием, чуть было не пропускает прибытие знакомого «ПАЗика».

Получив толчок сапогом, Павлик выныривает из объятий Морфея. Тайга показывает в сторону остановки:

— Ну что, не передумал?

— Что ты? — удивляется тот. — Как можно передумать? Ты только шлепни ее нормально.

Девушка идет обратно. В прицел Тайга видит ее лицо и даже забывает, где находится. Как будто и не было трех месяцев войны, трех месяцев повального сумасшествия. Милое лицо, ясные глаза, черные волосы, выбивающиеся из-под косынки. Красавицу уже можно выдавать замуж. За него, старого сорокалетнего контрача, она вряд ли пойдет. А вот с Павликом вполне могли бы составить пару, потому как ровесники. Около двадцати обоим. Но не составят, застрелит он ее сейчас, невестушку местную. Э-э-эх!

Тайга останавливает перекрестие прицела на левой стороне девичьей груди. Плавно давит на спуск. И не понимает, что происходит. Пуля попадает местной жительнице в живот. Он пытается добить несчастную.

Но выходит еще хуже. Следующие две пули попадают ей в бочину, почти отрывают руку.

— Какой урод намудрил с оптикой?! — орет Тайга и в сердцах швыряет винтовку в Павлика. Она разбивает ему губы и падает на землю. Это уже не оружие. Теперь из этой снайперки только салют в честь всех усопших отдавать.

Павлик нисколько не обижается. Как завороженный, он смотрит на бьющееся в пыли тело, спокойно сплевывает кровь, хлопает Тайгу по плечу:

— Прикрой, братан, — просит он. — Я мигом.

— Давай, — кривится от злости Тайга. — Только пристрели ее сначала, чтоб не надрывалась зря.

Павлик хватает винтовку и бежит к их жертве. Девушка страдает недолго. Напарник приставляет дульный срез к ее виску, а дальше от головы мало что остается. Тайга смотрит, как Павлик суетится вокруг тела, вспоминает девичьи глаза. До этой паршивой войны, может быть, и пожалел бы такую красоту губить. А сейчас словно переродился.

Плевать на все. Нечего тут жалеть местных, российским солдатам тоже не всем суждено отсюда выбраться. Павлик стаскивает тело в кювет, скребет лопаткой щебень, пытается засыпать убитую.

Тайга снова берется за жестянку с тушенкой, приступает к прерванной трапезе, выливает в глотку остатки влаги из фляжки. Все-таки надо было воды побольше брать.

— Смотри, что надыбал! — хвастается юный мародер по возвращении. — Нехило, а?

Золотые сережки с красными камушками, цепочка с кулоном, два колечка. «Улов» действительно неплохой.

— Собираем манатки! — распоряжается Тайга. — Хорош здесь вылеживаться. Еще вчера должны были нас сменить. А насчет девчонки…

Если всплывет убийство, говорим, что угрожала нам гранатой. У нас этого добра немеряно. Отделаемся как-нибудь.

— Да-да, конечно, — поддакивает Павлик, любовно перебирая цацки.

7

Впереди — опасный участок, прикрываемый взводным опорным пунктом внутренних войск. Укрепление стоит на господствующей высотке. При виде ВОПа с российским триколором на флагштоке у солдат теплеет на душе. Они не одиноки на чужой настороженной земле. Здесь свои, если что — помогут.

Начальник колонны решает оставить Ильдара и женщину на попечение вэвэшников. Ему не нужна лишняя головная боль. Травмированного бойца заберут позже, а женщина доберется до нужного села после наведения там порядка. Солдат с сожалением выбирается наружу. Какого приятного общества лишился!