Чечения - битва за свободу - [20]

Вторым планом в деяниях ЧПС шли попытки перенести акцент чеченской политики в общекавказских вопросах на себя. На публичных выступлениях, форумах и даже в печати делались провокационные заявления по поводу того, кто является истинным организатором АГНК, и в вопросе правомерности членов ВДП-ОКЧН представлять чеченский народ в кавказской политике. Подобные спекуляции продолжались вплоть до последних кровавых событий в Абхазии (август 1992 года) и пересеклись с первыми залпами в Сухуми. Здесь уже они не стали «пачкать» себя ответственностью за дальнейшее развитие событий: тихо ушли под крыло оппозиции.

Но чеченский народ уже успел принять идею кавказского единства к действию. И добровольцами в Абхазию чеченцы шли не по политическим мотивам, а по принципу кавказского братства — кавказскости. Пошли лучшие. Даже те, кто вообще не признавал никаких партий. Облегчить беду маленького народа, во имя справедливости в родном кавказском доме… Пошли не против грузинского народа, а против тех, кто нарушил этот принцип. Но это было всё же позже, когда мы прошли горнило осени 1991 года, осознали и реально ощутили силу солидарности наших народов. А тогда всё было иначе и главной силой были ВДП, ОКЧН… Кавказ принял Дудаева сразу и безоговорочно, как одного из своих лидеров. Помню нашу совместную поездку на заключительный этап Всемирного черкесского Конгресса, который проходил в Сочи и Абхазии. Речь Джохара на Красной Поляне, где руководители городской администрации Сочи устроили банкет в честь зарубежных черкесов — с целью подчеркнуть, что они хозяева на этом клочке Кавказа, показала далеко идущие цели чеченского генерала и, самое главное, что он твёрдо стоит на платформе единства Кавказа и не собирается уступать ни пяди кавказской земли России. Об этом было заявлено абсолютно чётко и твёрдо, как и недопустимость того, чтобы кто-то, кроме кавказцев, пытался называть себя хозяевами этой земли. И предполагавшийся камень на месте будущего памятника героям Кавказской войны на этой самой Красной Поляне остался не установленным лишь по причине того, что мы с Джохаром не знали о запрете на его установку со стороны городских властей. Черкесы от нас это скрыли. Выступление Джохара полностью перевернуло представление зарубежных черкесов о сегодняшнем Кавказе. Если в начале деятельности в руководстве ОКЧН в нём узрели «тень» великого Шамиля, то теперь его образ стал обретать реальные черты современного политического лидера, хорошо знающего своего вероятного противника в борьбе. За выступлением в Сочи последовали столь же накалённые идеей кавказского единства и национального освобождения выступления на митинге в Сухуми, на берегу моря, откуда абхазы-мухаджиры — те кто проиграли битву за независимость, но не покорились русской армии в Русско-Кавказской войне — покидали родину; и на торжественном банкете, венчавшем Всемирный форум черкесов; и на встречах с лидерами Абхазии и АГНК. С каждым разом становилось ясно, что чеченский лидер не только в авиации генерал, но и в политике. Не зря, видно было, до 1989 года действовал тайный указ советского правительства, запрещающий присваивать чеченцам воинское звание выше полковника. Но стало очевидным и другое: некоторые из наших кавказских соратников ещё цеплялись за иллюзорные надежды на Россию. Что, к величайшему сожалению, не изжито даже сегодня и всемерно стимулируется «великим» северным соседом, не брезгующим ничем, даже такими открытими формами преступлений международного характера, как разжигание военных конфликтов между народами, за которые мы платим абхазской, ингушской, осетинской, кабардинской, черкесской, грузинской, чеченской кровью. Кровью и жизнями лучших сынов Кавказа…

1991 год выдался в Чечении политически жарким, насыщенным: митинги ВДП и других политических сил не давали ослабевать пульсу борьбы. Задача была ясна — держать ситуацию под контролем, ибо в любой момент могли возникнуть условия, при которых достижение независимости станет делом решительности группы людей, сплочённых идеей. И ВДП выходила на площади, улицы, организовывала пикеты, сборы подписей. Очень много сил и энергии отдавалось в целом всей кавказской политике. Но главным фронтом, всё же, оставался внутренний, чеченский. И дела здесь шли не очень гладко. Власть пыталась перейти в контрнаступление на всём фронте политической борьбы. Более того, она начинала извлекать уроки из опыта. Казалось, что это ей в какой-то мере удаётся. Развитие политической ситуации в Чечении в первой половине 1991 года показало, что внутри ОКЧН появилась оппозиция, которая старается удержать деятельность общенационального конгресса в русле социалистической перестройки, во что бы то ни стало подчинить политике Верховного Совета ЧИАССР, каковой продолжала оставаться республика, вопреки принятой Декларации о суверенитете. Первым действием основного руководства Исполкома было сплочение вокруг ОКЧН всех значимых демократических сил, которые вскоре признали единственной законной властью Исполком ОКЧН. Нужно было собрать съезд, работа которого была только прервана. Что и было спешно сделано. Подготовка шла в течении двух недель. Место проведения было засекречено вплоть до последнего дня. Делегаты съезжались к центру Грозного, а затем на автобусах подвозились к ДК имени Кирова (бывшая резиденция Чермоева). Подготовительные работы там проводились всю ночь и до самого начала съезда. Знаменательным было то, что именно дом Чермоева, одного из руководителей последнего общекавказского государства (Союз горцев Кавказа), аннексированного Россией, и стал рабочим местом второго этапа исторического форума чеченского народа, проводимого, как оказалось, буквально накануне развала советской империи.