Чёрная смородина - [25]

— А вы на реке летний лагерь для волчат собирались открыть.

— А теперь там опасно? — Теймур Волотич задумчиво поглядывал на некромантов.

Те снисходительно ухмыльнулись:

— Для Темных магов — неопасно, наоборот полезно. А вот для других — как сказать.

Кене Хает сделал пометки в своих записях:

— Хорошо. С долиной и источником разберемся. В любом случае земли пока принадлежат леди Кхане как единственной наследнице.

— Но что будет с ее некромантским прошлым сейчас, когда она окажется в стае оборотней? — поинтересовался мужчина рядом с ним.

Имрус Зарев буквально прочитал мои мысли. Потому что именно о своей дальнейшей судьбе я как раз и думала. Оборотни и некроманты — извечные враги. А я еще и отступница, то есть, из тех, кто целенаправленно отлавливал оборотней для жертвы Тьме.

— Леди Кхана, может вам стоит остаться в более привычном окружении? — мадж внимательно посмотрел на меня.

— Это уже вас не касается! — заявил Карнеро, поднимаясь, и за руку потянул меня.

Успела ответить Имрусу:

— Я чую магию, но колдовать не могу: кровь оборотня обнуляет мои способности.

— Но вы знаете и помните заклинания, проклятия, ритуалы, — не спросил, а указал кене Хает.

— Да.

— Если у нас возникнут вопросы, я могу расчитывать на вашу помощь?

Мое «да» и «нет» Карнеро слились вместе.

Я развела руками, виновато глядя на военных:

— Пусть решает лайдир.

Кене Хает перевел внимательный взгляд на недовольного оборотня:

— Мудро ли Люцию Кхану оставлять в Денте на правах омеги?

— Все! Достали!

И меня буквально силой поволокли из родного дома.

Глава 10

Как же прав был кене Хает! Такой ненависти и неприязни я еще не испытывала, хотя за свой недолгий некромантский век повидала всякого. Мы шли по поселку, а волки, несмотря на глубокую ночь, толпами стояли вдоль дороги, хмуро взирая на нас… на меня. Если бы не альфа и беты, они разорвали бы меня в клочья. Я слышала их мысли, я же оборотень. Лишь Герв Санторо был в смятении: он презирал меня, но я спасла его детей.

Стах замер на площади и повернул меня к толпе.

— Это новая волчица стаи. Вы можете ненавидеть ее и проклинать, но не смейте даже пальцем тронуть!

— Она убийца!.. Нашей крови захотела! — послышались злые крики из толпы. — Дом забрали!.. Проклятые некры!

Я слушала и мысленно твердила: «Голову выше! Взгляд не опускай!»

Карнеро ядовито усмехнулся и процедил:

— Я знаю, кто она и что сделала. И наказывать ее буду я! Все поняли?

Волки стали расходиться, подавленные аурой своего лайдира. Наверное, из-за нее и меня начало трясти. Я, спотыкаясь, пошла за оборотнем к автолету.

В поместье впервые задумалась, где буду жить: я больше не песня-Анетточка, в хозяйской спальне меня никто не ждет. Стах, услышав мои мысли, отвел меня на второй этаж.

— Будешь жить здесь, — мужчина толкнул дверь в просторную, полупустую комнату.

Кровать, шкаф, стол у окна, пара стульев и еще одна дверь в ванную. Я была здесь осенью, когда искала тайник с бумагами. Тогда мне пояснили, что это комната для волчат, когда те появлялись в логове. С глухим смешком огляделась: неуютно, холодно, необжито. Ну, да ладно! Присела на стул, потирая грудь, болящую после проклятия, до сих пор сплевывала кровью. Ощутимо усилилась головная боль, так, что я сжала руками виски. Наверное, случившееся за эти сутки, было чересчур даже для моего молодого, здорового организма. Едва Стах вышел, переоделась в пижаму и нырнула под холодное одеяло.

Золотые часики на руке показывали три часа ночи.

Утром мне еще раз объяснили, кто я теперь и где мое место: я омега, меня взяли в поместье на положении слуги. В первый же день, несмотря на позднее появление и короткий сон, отправили помогать на кухне. Я знала, кого встречу там: экономку Пенку Бурнель и двух других слуг-омег. Но если Нилс и Тира вполне комфортно чувствовали себя рядом с Черной волчицей, то меня встретили таким ядовитым взглядом, что «предложенный» завтрак, который попросту швырнули на стол, стал поперек горла. Пенка отправила меня с глаз долой: убирать снег с дорожек в глубине сада. Меня не хотели видеть. Что ж, я понимала волков. Поселок еще гудел, обсуждая выселение своих сородичей из Миадоу.

Я воспринимала все происходящее как временное явление. Мне казалось, что пройдет неделя, месяц, может быть, два — и все станет на свои места. Я вернусь в империю, возможно, присоединюсь к стае Волотича, чтобы быть на родине, поближе к друзьям и знакомым. А пока нужно потерпеть, не нарываться, не провоцировать волков. Слуга — значит, побудем слугой. Убирать снег — значит, пойдем убирать. Нельзя сказать, что я не была знакома с физическим трудом. В плане воспитания мой отец был большим оригиналом. Он частенько наказывал меня так называемой грязной работой, когда приходилось убирать за собой на кладбище после неудачного поднятия мертвецов или в лаборатории после экспериментов. Естественно, тогда я это делала с помощью заклинаний. Но вот так по-простому махать лопатой как-то не доводилось. Ладони пекло, вздулись мозоли. Перчатки мне никто даже не предложил. Иногда я подолгу стояла на одном месте, заходясь кровавым кашлем. Я не торопилась, работала не спеша: никто все равно не похвалит за усердие. В дом приходила только поесть или когда звал лайдир, причем входила через служебные двери, чтобы не столкнуться с другими оборотнями, выше меня по рангу.