Чёрная смородина - [10]

— … Это как две дамы в одинаковых платьях: каждая старается привлечь внимание к себе, — распинался Стах. — …Учитывая интенсивность магически заряженных частиц и количество этих самых частиц…

Идиет! Я с жалостью посмотрела на него. Оборотень, обучающий мага магии?! Обхохочешься!.. А волчок сидел важный, руками жестикулировал так увлеченно. Теперь понятно, почему улыбались наши преподаватели в Академии, когда принимали экзамены и слушали заумный треп своих студентов.

— Сташик, милый, — оборвала я мужчину, — мне надоело. На свою книжку. Я пошла.

* * *

На следующий день я поехала в знакомый универмаг. «Моя» девушка провела меня сквозь ряд вешал с одеждой.

— … Нам привезли очень красивую коллекцию. Хотите посмотреть?

— Да, — я не спеша перебирала предлагаемые наряды. — Передай лорду: все готово!.. Надо увести волков из поселка на пару часов.

— Хорошо.

Я вытащила три вешалки с логотипом «Висента». Продавщицы удивленно переглянулись, наверное, не могли понять мой выбор. Обычно Анетточка выбирала пусть сексуальные, обтягивающие наряды, но неизменно стильные. То, что сейчас было в моих руках, больше подошло бы девочке-подростку. А все просто: я не любила этого дизайнера, и тряпки ее мне никогда не нравились. Значит, не жалко будет выбросить!

— Я хочу помереть юбку, вот эту… эту и эту, — добавила капризных ноток в голос и закрылась в примерочной.

…Назавтра вернула все три. В ответ на вопросительно-возмущенные взгляды лениво бросила:

— Альфа сказал, что они мне не идут. А еще интересовался, кто у вас отвечает за закупку товара…

Взяли назад без лишних вопросов. Кейтлин, извиняясь, шла за мной и у самой двери шепнула:

— Завтра ночью.

* * *

В назначенный день все валилось из рук. Я не могла найти себе места. Бесцельно блуждала по дому, не обращая внимания на озадаченные взгляды слуг.

После обеда вышла в сад. Не поворачивался язык назвать это место парком. В моем понимании парк — это нечто монументальное, не вымеренное и разлинованное садовым дизайнером. Там никто не загоняет кроны деревьев в строгую форму, там не делают из кустов стриженные фигурки. В парке больше независимости, свободного духа природы. И мне это по душе.

Прогулявшись по дорожкам, остановилась возле одной из мраморных чаш с водой. Летом они выполняли роль фонтанов, но сейчас, осенью, неподвижно замерли, отражая серо-голубое небо. Я наколдовывала маленькие водяные вихри и наблюдала, как они проносятся над поверхностью. Даже в масштабах одной чаши зрелище было завораживающим и пугающим одновременно. Но мои мысли были заняты другим. Сегодня я вернусь домой!.. Домой — я попробовала слово на вкус: оно было кисло-сладким, ароматным, как смородина. Отец запрещал выращивать черную смородину на территории парка, считал ее плебейской. А для меня так пах дом. В поместье Карнеро росло множество самых разных растений: туи, розы, малина, даже волчье лыко гордо торчало у ограды, но смородину я не нашла. Видимо, тоже не ко двору пришлась.

Я скользнула взглядом по белеющему силуэту дома сквозь золото пакту-ав (листв. дерево, распространенное на Гебе, — прим. авт.). Как-то нехорошо было на душе — тоскливо и грязно. Медленно повела рукой вверх, вытягивая за пальцами водную стену: не хочу ничего видеть. В десятый раз за день напомнила себе, что это не дом, это логово волка. Домой я вернусь через несколько часов!..

— Привет, малыш!

Я вздрогнула, выныривая из собственных мыслей. Водная стена обрушилась в чашу, забрызгала меня и мужчину рядом(ведь колдовство и оборотни не совместимы!) Стах словно не заметил.

— Ты расстроенная. Что случилось?

Нацепила привычную кукольную маску:

— Скучала без тебя.

Волк просиял, распахивая руки для объятий. Я охотно шагнула навстречу. Возле теплой груди было спокойно и надежно. Оборотень уткнулся в мои волосы:

— Как ты вкусно пахнешь!

— Как?

— Розы и еще что-то… очень легкое, едва уловимое. Но у меня от этого запаха волоски на теле встают дыбом. И не только волоски…

Я улыбнулась, подставляя губы для поцелуя. Затаив дыхание, ловила легкие прикосновения Стаха и, когда его язык скользнул по ложбинке между губами, чуть приоткрыла их, намекая: мне все нравится, можешь продолжать. Он понял, протолкнул кончик языка в мой рот. Мягкие и в тоже время уверенные движения, а еще его руки, капканом сомкнувшиеся вокруг меня, и выбираться не хотелось. Кружилась голова, я обхватила Стаха за плечи, прижимаясь всем телом. Я растворялась в ласках моего волка, медленно, неотвратимо таяла, не делая ни единой попытки спастись. Его язык сводил с ума. И я застонала протяжно, жалобно, покорно. Оборотень отстранился и осторожно поцеловал уголок губ.

— Я тебя обожаю, песня!

А у самого глаза, затуманенные от желания!

— Почему «песня»? — хрипло спросила я, пытаясь выровнять дыхание.

— Потому что волк воет только в момент сильного эмоционального подъема.

— И тут подъем? — пошутила я.

Мужчина засмеялся, прижимая меня к себе, и снова понюхал волосы. Интересно, что же ему так понравилось? Духами здесь я не пользовалась: волки не выносили искусственные ароматы. Разве что шампунь и гель для душа, но они из косметической линии, предназначенной специально для оборотней. Потерлась щекой о гладкую ткань рубашки и замерла, наблюдая, как скользит по плечу случайный пожелтевший листок.