Она огляделась. Стены рушились, уходя в длинную глубокую пучину. Стол сворачивался в собственное прошлое: показался металл, из которого его сделали; боты, трудившиеся над ним; и обломки, в которые он превратится, когда сломается. Все моменты существования плотно накладывались один на другой.
− Насколько мы глубоко?
Прошло два сантидня как клиентка приняла смесь. На вид с Лун Чау всё было хорошо. Нечестно. Сердцебиение нормальное, вены слегка расширены, но в пределах допустимого, суженные зрачки медленно приходят в норму − картина активности почти такая же, как тогда в офисе.
Дочь Теней старалась успокоиться. Она медленно и осторожно потянулась у себя в центральном отсеке, вдали от любопытных глаз Лун Чау. Хорошо, что та не дает воли высокомерию: самый легкий способ поддерживать работоспособность в глубоких пространствах − это иметь достаточно самоуверенности, но вряд ли Лун Чау смогла бы долго выстоять.
− Не очень глубоко, − ответила Дочь Теней. − Я предпочитаю держать вас на безопасной территории.
Маленькая ложь.
− А себя − подальше от неприятных воспоминаний. Это логично, − добавила Лун Чау и затем произнесла со странным выражением: − Вы не восстановились. Даже здесь вам становится дурно.
− Разумным кораблям не бывает дурно, − возразила Дочь Теней.
Это была ложь − особенно сейчас, когда тело и сознание не разделялись расстоянием, она чувствовала попеременно приливы тепла и холода, её ядро в центральном отсеке разрывалось на десять тысяч частей. Она заставила себя успокоиться.
− Вы понятия не имеете, о чём говорите. Это ваши домыслы.
− Не домыслы, − резко ответила Лун Чау. − Вы попали в аварию во время восстания. Боевое задание провалилось из-за недостатка информации. Вы получили сильные повреждения и на какое-то время застряли в глубоких пространствах.
Она... Она зависла в месте, где больше ничего не имело смысла, на борту не осталось живых. Экипаж погиб, капитан Вин лежала, свернувшись, прямо у входа в центральный отсек. Её руки медленно разжимались по мере того, как смерть вступала в свои права. Никаких звуков, кроме панических ударов собственного сердца, гулко расходящихся по пустым коридорам и каютам, пока окружающее не стало казаться всем оставшимся миром. Она была маленькой и ничтожной, и она могла остаться там навечно, сломанная, неспособная двигаться, навсегда забытая, а её действующие системы никогда не подпустят смерть...
Лун Чау всё ещё говорила, тем же бесстрастным тоном. Как будто всё было в порядке, как будто не чувствовала холода, крадущегося по коридорам, давления, угрожающего раздавить Дочь Теней на окровавленные осколки.
− О вас нет никакой информации на время восстания, вы в удивительно хорошей форме для своего возраста и едва сводите концы с концами. Это означает или состоятельную семью − но вы не подчеркиваете богатства − или то, что до недавнего времени вас содержали вооруженные силы.
Каждое слово ранило − течения глубоких пространств давили на корпус, снова и снова, лишая желания жить, но она не могла совершить самоубийство, потому что всё отключилось либо было сломано.
− Но уже лет пять или около того вы не относитесь к вооруженным силам. Та уродливая пробоина на вашем корпусе, под самым изображением садов Лазурного Дракона, примерно того же возраста, и её никто не заделал. Это означает, что вскоре после восстания вас отправили в отставку. У вас глубокая психологическая травма, но других признаков повреждений нет. Это означает: что бы там ни происходило, вы были под присмотром военных, и они вас ремонтировали. Значит, что-то пошло не так в ходе боевого задания.
− Я. Не. Травмирована.
Это было как проглотить осколки стекла. Она до сих пор висела бы там, с недействующим телом, заглохшей связью, если бы поблизости не проходил другой разумный корабль и не заметил бы мигающие огни на её корпусе − рядом с изображением, о котором Лун Чау так походя упомянула.
Снаружи прошёл всего би-час или около того − восемь сантидней, не более − столько не занял бы и званый обед, ничтожный срок для существа вроде неё. Однако в глубоких пространствах это ощущалось гораздо дольше.
− Вы ходите в глубоких пространствах на цыпочках, словно перед пастью тигра. − Лун Чау тихо фыркнула. − Смотрите: это не домыслы.
− Вы... − Дочь Теней задыхалась, силясь не кричать. Её омывали течения глубоких пространств, слегка прилипая к корпусу, словно руки, ждущие момента обратиться в клешни. − Вы не имеете права!
Мгновение Лун Чау выглядела озадаченной.
− Почему не имею? Вы просили доказательств.
− Не просила.
Повисло долгое, неловкое молчание.
− О! Мои извинения! Я думала, вы хотите понять, как я пришла к таким выводам.
Дочь Теней всё ещё тряслась.
− Нет. Не хотела.
− Ясно. − Долгий, внимательный взгляд. − Простите. Я не хотела причинить боль, но это не меняет того, что случилось. − Опять молчание. Затем: − Расскажите о крушении.
Клиентка. Лун Чау была просто клиенткой. А Дочь Теней нуждалась в клиентах, даже таких эксцентричных. Она должна это помнить, но сейчас ей хотелось только одного − высадить Лун Чау на орбитальной станции и забыть всё, что произошло.
