Чайки над Кремлем - [16]

– И что же это за меры? – спросил Келлер.

– Свои предложения они назвали: «Окончательное решение русского вопроса». Надеюсь, вы понимаете, что означает сей эвфемизм?

Вольфганг Келлер ничего не ответил.

– Теперь вы знаете все. Все, что знаем мы, – закончил свой рассказ Алекс Гертнер. – Слава богу, нам удалось узнать об этом чудовищном плане вовремя. Я уже отдал приказ свернуть всякую деятельность по подготовке операции. Извините, Вольфганг, но мне некогда было спрашивать вашего согласия, я отменил операцию своим приказом. Члены группы временно залегли на дно. Вам, я думаю, тоже следует срочно покинуть Нойштадт, – он поднялся. – Я очень благодарен вам, Ястреб. Если бы не вы, представляю… Вернее, не представляю, чем бы все закончилось.

Келлер-Ястреб молчал. Гертнеру стало не по себе, он сам не понимал, почему. Но выражение лица Вольфганга встревожило его. Было такое впечатление, что с некоторого момента Келлер перестал его слушать, словно рассказ не интересовал и не касался его.

– Вольфганг… – осторожно позвал Гертнер.

– Что?.. – Келлер словно очнулся. – Ах, да, Алекс… Уехать? – он неторопливо прошелся по номеру, остановился перед своим гостем и засунул руки в карманы брюк. – Конечно, я уеду, Алекс, но только тогда, когда сделаю то, ради чего приехал.

– Что вы имеете в виду? – Гертнер уже собирался уходить, но последние слова остановили его. – Покушение?

– Которое готовили вы? – Келлер засмеялся. – Ну, конечно, нет, мой бедный друг! Оно ведь было глупостью – и по замыслу и по предполагаемому исполнению. Ничего удивительного, что в итоге оно оказалось провокацией гестапо… Ваши дела, честно говоря, меня интересовали лишь постольку, поскольку они были связаны с моими делами. Я бы все равно отговорил вас от покушения на рейхскомиссара Шредера, мне оно не было нужно. Во всяком случае, в этом я не принимал бы участия.

– Но тогда что? – слова Келлера окончательно сбили Алекса с толку. – Что вы собирались здесь делать?

Не отвечая, Келлер отвернулся от Гертнера и подошел к окну.

– Посмотрите, – сказал он. – Подойдите сюда.

Алекс подошел.

– Видите, это здание?

– Конечно. Это управление гестапо.

– Удобно, верно? Достаточно хорошенько прицелиться – и человек, который взойдет на верхнюю ступеньку, не войдет в дверь. Никогда.

– Но и тот, кто это сделает, уже никогда не выйдет их этой комнаты.

Келлер холодно взглянул на него:

– В этом уже не будет необходимости. Он выполнит свой последний долг. Кстати, я думаю, вам следует покинуть Нойштадт в ближайшие несколько часов.

Гертнер пожал плечами и отошел от окна.

– Не вижу, какое отношение все это имеет к нашему разговору.

– Самое прямое, – Келлер смотрел в окно. – Самое прямое, поверьте мне, Алекс…

– И вы, конечно, не собираетесь мне рассказывать?

– Почему же? Могу сказать… Через три дня на верхней ступеньке этого очаровательного крыльца будет стоять не кто иной, как рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.

Алекс почувствовал, как по спине его побежали мурашки.

– Гиммлер?.. – пробормотал он. – Через три дня? В тот день, на который была намечена наша операция.

– Конечно. Куда уж эффектнее: резиденция рейхскомиссара взлетает на воздух в присутствие рейхсфюрера. При достаточно трусливом характере Гиммлера, можно себе представить, какое впечатление это произведет на него. А потом ему представят доказательства того, что это сделано руками русских: вашу группу. Это, кстати, причина того, что гестапо не отправляет Шредера на тот свет руками своих специалистов: им нужны достоверные сведения, Гиммлер – не старые демократии, светлая им память. Это им можно было преподнести эсэсовских агентов как польских диверсантов, напавших на радиостанцию города Гляйвиц. Нет, Гиммлеру представят настоящих русских подпольщиков – вас и ваших друзей, Алекс. Потому я и советую вам исчезнуть из города как можно раньше. Пока гестапо не знает, что Ольги нет в Берлине, оно не беспокоится. Но очень скоро…

– Погодите… – Гертнер с ужасом уставился на отошедшего от окна Келлера. – Вы собираетесь…

– Да, Алекс. Я охотился на него около десяти лет. Узнав, что он собирается с инспекционной поездкой в Нойштадт, я принял предложение вашего Центра о совместной операции.

– Вашего?.. Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать то, что уже говорил вашему другу Максу, – холодно произнес Келлер. – Меня не интересуют ни ваша война, ни ваши дела. У меня своя война. У меня свой счет. Мой список возглавляет рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.

– Но ведь это просто подарок для гестапо! – воскликнул Гертнер. – Вместо убийства опального группенфюрера фон Шредера они преподнесут Гитлеру убийство второго человека в Рейхе! И фюрер согласится на «окончательное решение русского вопроса»!

– Очень жаль, Гертнер, – Келлер пожал плечами. – Я уже сказал, что меня это не интересует. Я вам сочувствую, но отказаться от дела всей моей жизни не могу. К тому же, потерпев неудачу с вашей группой, гестапо найдет другой способ. Это всего лишь вопрос времени.

– Но почему?! – в отчаянии вскричал Алекс. – Почему вы хотите так поступить? Что это за ваш счет, в конце концов? Не хотите подчиниться, так хотя бы объясните, черт бы вас побрал!